Закончился очередной учебный год, экзамены, выпускные… Тему для сегодняшнего разговора подсказала Наташа Федярина-Матюшенкова, бывшая ученица 19 школы. Она привела меня на страничку Леонида Тюряхина в одноклассниках, которая посвящена его любимой учительнице Нелли Семеновне Алукер. Кажется, эмоциональные рассказы Леонида и других бывших учеников о Человеке, об Учителе важно услышать всем, не только тем, кто учился у Неллочки…
Нелли Семеновна Алукер, фото из архива Леонида Тюряхина
Леонид Тюряхин
…Эти наброски о последнем периоде жизни и смерти настоящего, а возможно и единственного Педагога с большой буквы, преподававшего в 70-х — начале 80-х годов в 19-й школе города Минска — о Нелли Семёновне Алукер. Пусть иерусалимская земля ей будет пухом!
Это было мучительно тяжело. Приходилось силой выдавливать из себя хоть несколько корявых фраз в неделю. Пропала навсегда юношеская безалаберная лёгкость мозгов, позволявшая, когда нужно, быстро сочинить какую-нибудь глупость. Теперь у меня целые вечера уходили на то, чтобы сосредоточиться, прокрутить в памяти много раз ещё не совсем забытые картины далёкого и не очень прошлого и… снова ощутить, как я влип. То ли совесть проснулась, то ли пришло время собирать камни — не знаю.
Понятно мне было лишь то, что бросить эту затею невозможно и придётся довести начатое до логического конца. Уж как получится, пусть криво и косо, но до конца.
А сейчас – всем, просто любопытным, предупреждение. Дальше не читайте — тяжело будет.
* * *
…По ночным холмам Иерусалима, взлетая и падая, сверкая и воя на всю округу, по направлению к больнице Хадасса Эйн Карем украшенной фресками Марка Шагала, неслась карета скорой помощи. Кроме парамедика и санитара в машине находились двое — мать и сын. Сын был бледен и весь в тревожном ожидании, а старая женщина лежала без сознания.
— Я спала и мне снились зелёные листики, — скажет она потом.
К счастью, медицина в Израиле не самая плохая в мире. И на следующий день женщина уже вернулась домой. Так начинался последний год её жизни. Они втроём снимали квартиру на южной окраине Иерусалима в районе Гило. Их дом стоял в крайней линии домов опоясывающих район и город по склону горы. Из окон открывался потрясающий вид на Иудейские горы. На закате с балкона в бинокль можно было разглядеть окраину библейского города Вифлеем.
Они — это Нелли Семёновна Алукер, её сын Виктор и его вторая жена Ольга. К сожалению, союз Виктора и Ольги давно распался и имел силу лишь на бумаге. Но жизнь заставила их снова, из экономических соображений, временно оказаться под одной крышей. В компании легче привыкать к новой стране.
Израиль — историческая родина всех евреев. Но как тяжело для многих из них проходит возвращение на круги своя! Древний библейский язык, восставший из пепла, и такие же древние традиции, жаркий климат, клубок сложнейших социальных и политических проблем, тьма фанатичных врагов. Но самое тоскливое — это отсуствие старых знакомых и бывших учеников. Увы! Все они остались в далёких теперь Минске, Москве, Ленинграде, Киеве либо где-то ещё в тех же краях. Тех же, кто рискнул эмигрировать в Израиль, было мало и они, как правило, не сохранили связей со своим школьным прошлым. Думаю, что временами Нелли Семёновна очень сильно ощущала одиночество. Хорошо ещё, что в такие минуты всегда рядом находились три преданных кота и собака, вывезенные из Минска как семейная реликвия, как самое ценное, что можно было взять с собой из прошлого, не считая книг и фотографий. Впрочем, я несколько сгустил краски. Постепенно в иерусалимской квартире семьи Алукер стали появляться люди. В основном новые знакомые Виктора. Правда их было немного. И вообще — всё было не то и не так, как в Минске.
Тогда жизнь этой маленькой семьи из двух человек (матери и сына) в такой же маленькой (сначала однокомнатной, потом двухкомнатной) квартире била ключём, а дверь в квартиру вообще не закрывалась. Большие и маленькие компании новых и бывших учеников притягивало туда, как магнитом. Конечно, Нелли Семёновна замечательно преподавала историю, прекрасно разбиралась в литературе и искусстве, что позволило ей вести факультатив этики и эстетики на высоком уровне задолго до введения этого предмета в школьную программу. Она пробудила у многих из нас, включая некоторых хулиганов и серых троечников, интерес к поэзии, художественной литературе вообще и театру. Но главное — она была не только хорошим преподавателем, но и педагогом с большой буквы. Думаю, что многие из нас сегодня должны сказать: «Да, если бы не Нелли Семёновна, то я бы сейчас не смог, не стал бы, занесла бы меня нелёгкая.»
Она могла позвонить знакомому ректору и сказать:
— Послушай, я тебя никогда ни о чём не просила, но сейчас у меня кончает школу девочка из тех для кого собственно и создан ваш институт. Она станет одной из ваших лучших студенток, но поступить не сможет. Помоги ей.
Она могла встать на педсовете, резким движением положить на стол партбилет и сказать:
— Если N. будет исключён из школы — я выхожу из партии!
И даже на последнем году жизни в Иерусалиме Нелли Семёновна ждала визита в Израиль президента республики Беларусь — Александра Лукашенко. Ждала с надеждой, что несколько умных слов во время сказанных на приёме в посольстве, смогут выручить из беды одного бывшего ученика в Минске. Ждала, ждала — но не дождалась.
По вечерним холмам Иерусалима, взлетая и падая, сверкая и воя, неслась карета скорой помощи. Правда, в этом гудении и сверкании особого смысла не было. Начинался вечер Судного дня. Автомобильное движение в столице Мира и в большинстве районов страны уже почти прекратилось, а разгул пешеходов и велосипедистов ещё не начался. Всего час назад сын Нелли Семёновны гулял с собакой. И как обычно, возвращаясь домой, они перебегали широкий проспект, связывающий район Гило с центром города. Дорога была уже совершенно пуста. Но на самой середине проезжей части внезапный приступ болезни скрутил Виктора, свалил на асфальт и заставил его тело биться в судорогах. А ещё через две минуты летящее на бешенной скорости такси с водителем арабом (для которого еврейский Судный день — это обычный рабочий день) даже не начало тормозить пока не раздался глухой и страшный удар…
Виктор умер на операционном столе.
Телефон в нашей квартире зазвонил только через 8 дней.
-Лёня, приезжайте в гости. У меня Витя умер!
Мы с женой лихорадочно собрались и поехали. Машина неслась по скоростному шоссе Тель-Авив — Иерусалим, а в голове крутилась глупая мысль, что нужно поскорее доехать, побыть рядом и тогда горе постепенно утихнет. Но увы, её мир уже рухнул и жизнь потеряла смысл.Приехав к Нелли Семёновне, мы долго слушали во всех подробностях о том, как это было и как проходил «праздник смерти» (траурная неделя). Оказывается, знакомые религиозные евреи, пытаясь утешить Нелли Семёновну, объяснили ей, что человек умерший накануне Судного дня избегает наказания за свои грехи и что-то там ещё. Но возможно ли вообще успокоить одинокую женщину, потерявшую единственного сына?!
Атмосфера беседы была тяжелейшая. Чтобы хоть как-то из этого выйти, я предложил съездить прогуляться по знаменитому саду Роз, разбитому у стен израильского парламента силами садовников из разных стран Европы. И вот мы в саду. Почти всё время я шёл впереди, пытаясь привлечь внимание женщин к очарованию голландского, французского, испанского, швейцарского и прочих садовых ландшафтов. Моя жена с Нелли Семёновной, медленно двигаясь, о чём-то беседовали и совершенно не реагировали на мои восклицания. Лишь через несколько лет я узнал, что Нелли Семёновна воспользовалась редкой возможностью поговорить обо мне с моей половинкой.
Она пыталась раскрыть для моей Нелли какие-то особенности моего характера и советовала как поступать, чтобы избегать лишних недоразумений и семейных конфликтов. А мне то уже было за сорок.
Следующий мой визит к Нелли Семёновне состоялся примерно через месяц. Ко мне в гости из Минска прилетела мать. И мы вдвоём с мамой конечно же поехали в Иерусалим и побывали у Нелли Семёновны. Я ожидал, что нам предстоит грустная беседа с надломленной горем женщиной, но кроме этого мы услышали и нечто неожиданное.
-Недавно во сне я видела очень старого человека со строгим лицом и младенцем на руках. Как только я на него взглянула, то поняла, что это мой далёкий предок, основатель нашего рода. А младенец на руках — это мой Витя. Значит он уже снова родился… Я чувствую, что совсем скоро умру, потому что жизнь без Вити потеряла для меня всякий смысл. Но теперь получается, что там, наверху, мы с ним уже не встретимся.
Тут Нелли Семёновна не выдержала и разрыдалась.
-И зачем только я вижу и понимаю вещие сны!
…Я просто сидел, удручённый вестями и положением. Жаль, что я тогда ещё не умел утешать старых людей. Очень жаль!
От еврейского Судного дня до международного праздника Christmas (он же Новый год) время проходит быстро. А в ту осень, когда всё человечество готовилось встречать Millenium, и подавно. С некоторым облегчением я узнал, что Нелли Семёновна приглашена встречать двухтысячный год в семью своей сестры Любы, которая обосновалась в другом библейском городе — Назарете. Около часа ночи я позвонил поздравить Нелли Семёновну с Новым Годом и узнал, что она простужена, плохо себя чувствует и поэтому уже идёт спать. Она умерла во сне всего через час-полтора после этого разговора. Свершилась самая лёгкая смерть из всех возможных. Только это и утешает. Она тихо ушла в самый разгар буйства и веселья во всей Европе. Убеждён, что дата и час её конца содержат какой-то скрытый от нас смысл.
Может быть, на небесах решили, что незачем подвергать эту женщину новым испытаниям, которые через несколько месяцев обрушились на головы всех жителей иерусалимского района Гило. Арабская «священная война» очередной раз набирала обороты. Террористы пробирались в примыкающие с юга к Иерусалиму арабские деревни и начинали пулемётный обстрел жилых домов в районе Гило. Крайняя цепь домов, в одном из которых ещё недавно проживала семья Алукер, приняла на себя главный удар. Сейчас я уже не помню точно, но по-моему, обстрелы продолжались больше месяца, а может и несколько месяцев.
Вот и всё, что я хотел рассказать об этой женщине с неутомимой душой педагога. Жаль, что понимание её значимости для всех тех, кто учился у неё, пришло слишком поздно. Скоро очередной Новый год и — десять лет как не стало Нелли Семёновны Алукер. А теперь я обращаюсь с просьбой ко всем, кто прочёл эту историю до конца. Если Нелли Семёновна помогла вам чем-нибудь в жизни как педагог — пришлите несколько слов об этом на мой форум, в память о ней.
Выпускник исторического класса 1975г. Леонид Тюряхин 24.10.2009 22:13
… Вот некоторые записи о Нелли Семеновне, размещенные на форуме, остальные посмотрите, пожалуйста, пройдя по ссылке…Читаю записи бывших учеников, и почему-то вспомнился фильм «Ключ без права передачи» с Еленой Прокловой и Алексеем Петренко. Тогда, в 1976 году, этот фильм Динары Асановой стал событием…
Виктор Степанович: 1975 г. выпуска (США/Майями)
Да, Лёня, Нелли Семёновну я очень хорошо помню. Эта педагог от бога. Если её встретишь по жизни, то уже будешь помнить всегда. Я ведь был из «трудных» и не малая заслуга её в том, что я не попал в тюрьму. Я помню её всегда. И скорблю вместе с тобой.
Она у меня была «классной». А ты пришёл в 10-А, на моё место, когда я после
9-го ушёл.
06.04.2008 17:36
Елена Палей (Розин): 1979 г. выпуска (США/Детройт)
Здравствуйте Леонид! Случайно зашла на школьный форум и увидела ваше сообщение. До сих пор нахожусь под впечатлением. Я выпускница исторического класса 1979 года. Нелли Семеновна была моим классным руководителем. Я, как и многие мои одноклассники, часто бывала у нее дома, обсуждала прочитанные книги, говорили о жизни. Еще хорошо помню маленького Витьку, который всегда любил посидеть с нами.
Спасибо за ваше сообщение. Пусть земля им будет пухом.
15.11.2009 17:41
Тамара Кузьминова: 1970 г. выпуска (место жительства неизвестно)
Пока живут люди, которые помнят усопшего — он живет среди них, в их мыслях, поступках и делах. Я думаю, что вашу учительницу еще долго будут помнить сотни ее учеников по всему миру. Упокой Господь ее душу и даруй ей царствие небесное. А вам, Леонид, здоровья и удачи, спасибо за память о Педагоге.
Тамара
Галина Каплун (Пучинская): 1972 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Спасибо, Леонид, за рассказ! Нелле Семеновне — вечная память!
20.11.2009 13:43
Павел Самсонов: 1971 г. выпуска (США/Лафайет)
Леонид, спасибо, что подсказали прочитать ваш рассказ. К сожалению, я не знал Нелли Семеновну, видимо, она стала преподавать после моего окончания в 1971 г. Но я почувствовал ту любовь, которую она дарила своим ученикам, и которая вернулась к ней от них. Вам очень повезло, что у вас был такой педагог.
Мне помнятся физик Сан Саныч, математик Александр Маркович Фельдман (который еще преподает, по слухам). Очень хорошим преподователем была Алла Рафаиловна Плоткина — по русской литературе!
Кстати, 19 школа очень обновлена. Говорят, какой-то богатый человек вложил большие деньги на ремонт — школа внутри и снаружи просто класс! Лучше многих школ в Луизиане!
20.11.2009 20:58
Виктор Козловский: 1972 г. выпуска (Россия/Москва)
Машина времени! Запускать её удаётся не многим, но она есть! Спасибо, Леонид. В 19-ой я только первый класс окончил, а потом доучивался в 91-ой — это рядом. Желаю удачи всем, и пусть машина Времени останавливается, чтобы вспомнить о Добрых людях, окружавших и окружающих нас….
21.11.2009 18:46
Елена Хруцкая (Володкович): 1980 г. выпуска (Канада/Лондон)
Spasibo, Leonid, za teplie slova o moyem lubimom yzitele. Ya zakonzila istorizeskii klass v 1980. Yzilas y Nellozki i ozen lybila ee i ee yroki. Bivala y nee doma na Volgogradskoi i xorosho pomny ee sina, kotorii togda bil malenkii. Ya prozila v Izraile 18 let. O Nellozke nizego ne znala i ne slishala. Ozen, ozen zal, zto vse tak slyzilos.
22.11.2009 08:55
Светлана Травина (Маслий): 1975 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Грустно. Очень быстро летит время, очень.
Она много сделала для нас, нашего мировозрения и отношения к этой жизни. Нам повезло, что в ранней юности мы встретили её, Марковича, химицу. Нам повезло с учителями. Марковка и она — для меня два главных УЧИТЕЛЯ в моей жизни.
Ей удалось наш необузданный, неоднородный класс собрать в единое целое и это целое её любило, верило и благодаря ей добилось очень и очень многого.
29.11.2009 17:01
Мы её помним и будем помнить всегда, она научила нас смотреть на жизнь открытыми глазами, видеть и чувствовать красоту, слышать музыку и главное — думать.
04.02.2010 13:13
Валентина Анцук-Стычинская-Андреева: 1976 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Спасибо, Леонид, за красивые слова о Нелле Семеновне. Наверно со временем становясь взрослее, умнеешь, острее начинаешь понимать и думать о молодости по другому, относиться к себе молодому иначе. Нелли Семеновна всегда была для всех открыта, и мамой, и подругой, и учителем. Ее все любили и с удовольствием нянчились с Витей. Витя был такой смешной: маленький и пушистый, я помню его волосы пушистые.
07.12.2009 14:34
Елена Гольбрайх: 1973 г. выпуска (Германия/Мюнхен)
Здравствуйте Леонид. Нелли Семёновну я, конечно, хорошо помню, в отличие от других учителей. Жалко, конечно, но мы все смертны. Я помню её и Марковича, ну может ещё немного Сан Саныча, он был классным руководителем у нас. Я благодаря ей попала на Гамлета с Высоцким в театре на Таганке. И потом у неё было, насколько это было возможно, внутренняя свобода, даже на уроках, в отличие от других учителей.
17.12.2009 23:48
Александр Михальчук: 1973 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Navernoe u kazhdogo naydutsia svoi nezabyvaemye istorii iz junoshestva . Mne prosto trudno eto pereskazat ili peredat, iz teh oschuscheniy togo vremeni.
Nelly Semenovna byla nashim klassnym rukovoditelem i, konechno, eto bil redchayshiy chelovek . Mne dovelos potom esche
zastat San Sanycha (uchitel fiziki …unikaalnyi eksponat ) kak -to v gorode. No kto menia potrias bolshe vseh v te gody — eto byla togda uchitelniza belarusskogo jazyka .Zhal ne zapomnil ee imeni.
Ona raskryla sebia s neobychaynoy storony ..netipichnoy dlia togo vremeni. K sozaleniu junosheskimi mozgami mne togda bylo ne poniat, chto za chelovek stoial pered nami. No, neprednamerenno, ona dobilas imenno togo, chto trebuetsia ot uchitelia (i chego dobilas tozhe i Nelly Semenovna) — cherez uchitelai , my zauvazhali ee predmet. A te, kto pomnit te vremena, poymut menia , chto zauvazaht, predmet beloruskoy literatury ( jazyk byl uprazdnen ) v te vremena bylo pochti nevozmozhno.
19.12.2009 01:34
Владимир Фролов: 1973 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Здравствуйте, Леонид! Я прекрасно помню Нелли Семеновну и хочу сказать, что она одна из немногих учителей, о ком у меня в памяти остались теплые вопоминания.
20.12.2009 22:59
Татьяна Буйко: 1977 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Спасибо, Лёня! Так описать места и события, чтобы вся твоя скорбь передалась читающему (и он увидел, услышал и испытал всё, что было в те, последние для нашей Нелли Семеновны дни, словно сам находился там), можно только испытывая сильнейшие чувства — любви, благодарности, вины, невосполнимой утраты… Я тоже это чувствую, все эти годы.
21.02.2010 14:56
Лилия Каган: 1974 г. выпуска (США/ Нью-Йорк)
UROKI NELLI CEMENOVNI YA NECU CHEREZ VCU ZHIZN’. BESKONECHNAYA BLAGODARNOCT I VECHNAYA EI PAMYAT.
06.05.2010 18:20
Виктор Абрамов: 1977 г. выпуска (Россия/Санкт-Петербург)
Леонид, спасибо Вам за память о Нелли Семеновне! Я тоже учился в историческом классе и посещал факультативы этики, и ездил в музей Чурлениса и знал Витька… и капустники у Нелли Семеновны в хрущевке мы со своим 9-10- «В» в 76-77-м организовывали…..Вечная память…..
07.05.2010 22:52
Наталья Табашникова: 1976 г. выпуска (Израиль/Бат-Ям)
Нелли Семеновна Алукер да Екатерина Иосифовна Шишкина — самое светлое воспоминание из школьных лет. Но в первую очередь — Неличка. Я думаю, что она сформировала нас всех, «историков», из классов с гуманитарным направлением. И все лучшее, что в нас осталось — это ее заслуга. К сожалению, я не знала, что она в Израиле (слишком уж резко оборвалась моя связь со школой), иначе она не осталась бы одна. Редкий ЧЕЛОВЕК, редчайшая ДУША, всеми любимая, но всю жизнь одинокая. Как больно…
08.05.2010 16:17
Анна Крупник (Шершавина): 1977 г. выпуска (США/Нью-Йорк)
Spasibo, Lenia, za vash rasskaz o Nelle Semenovne. Dlia menia,k sozaleniy,ona bila lish’ predmetnikom.Ia ychilas v parallelnom matematicheskom klasse, i yzasno zavidovala ee istoricheskomy klassy. Pary raz daze ydalos’ probrat’sia na vechera poezii,na fakyl’tativi etiki i estetiki.
Ia nikogda ne bila y nee doma, nikogda ne obshalas s nei za stenami shkoli,no vsegda vosxishalas ei, kak pedagogom i kak celovekom, — nezivisimim i beskompromisnim. Po sei den otlichno ee pomniy. Spasibo vam za vash rasskaz i za pamiat!
11.05.2010 09:16
Андрей Лютых: 1977 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Здравствуйте, Леонид! Я тоже учился в историческом классе и, конечно, помню Нелли Семеновну. Ваш рассказ я прочел месяца два назад по «наводке» своей одноклассницы Тани Буйко. Был очень впечатлен, огромное вам спасибо за нахлынувшие воспоминания и какие-то серьезные размышления, к которым подтолкнула вся эта история.
11.05.2010 19:36
Евгений Нашкевич: 1977 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Леонид, огромное спасибо Вам за то что Вы сделали для всех нас — учеников Нелли Семеновны.
И все-таки есть истинно народная память, идущая из самых истоков наших душ — душ учеников Нелли Семеновны. Я буду всегда помнить тот день когда Н.С. улетала из Минска в Израиль. Я и мой друг Николай Довнар провожали ее. И, конечно же… мы не думали, что видим ее в последний раз. Вечная память этому светлому человеку.
12.05.2010 23:43
Ирина Яковлева: 1978 г. выпуска (Россия/Москва)
Здравствуйте Леонид! Спасибо Вам за этот рассказ. Неля, так мы ее всегда называли, вела у нас только этику, но мы обожали ее уроки жизни, дружбы, любви и просто человеческих отношений. Я знала ее и Витю достаточно близко, т.к. всегда дружила и дружу с ее племянницей. Вся эта грустная история мне знакома, но я с большим волнением пережила ее снова. У меня рано умерла мама и моим воспитанием, негласно, занялась Нелина сестра Любовь Семеновна и ее муж Валерий Михайлович. А поскольку они тогда все, и Неля и Люба жили на Берестянской, а я пропадала у них целыми днями, то вся эта семья Алукеров-Марковых
оставила неизгладимый след в моей жизни, в моем становлении как личности. Я им безмерно благодарна, что своим примером они не дали мне опуститься, пропасть. За ними всегда хотелось тянуться, соответствовать их уровню, быть похожими на них.
А они всегда учили меня быть самой собой. Вот я сейчас пишу, а слезы застилают глаза… Любовь Семеновну и Валерия Михайловича я просто считаю своими вторыми родителями. Я благодарна судьбе за то, что она свела меня с семьей Алукеров — Марковых и с их друзьями.
Спасибо Вам еще раз за теплые воспоминания о Неле. Хоть и больно вспоминать, но на душе очень тепло от воспоминаний о таких людях.
23.05.2010 09:48
Алла Володько: 1978 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Спасибо, Леонид, за рассказ. Я, к сожалению, училась позже, и в нашей параллели кл. руководителем в историч. классе был другой педагог — Триченко Р.В. Но Н. С. Алукер я помню, и помню как за ней стайкой всегда ходило по нескольку учеников. Очень всегда жаль, что уходят наши «старики». Из «старой гвардии» в школе остался только Александр Маркович, ему скоро 70 лет, может уже и было. А
педагогов таких уже нигде нет и не будет, какие были у нас. На улице уже другое время — жесткое, деловое, меркантильное.
Вы видели – как плачут старики?
Беззвучно, без надрыва и истерик…
Слеза сползёт в бороздочках щеки,
А в выцветших глазах – желанье ВЕРИТЬ,
Что нам с тобой их интересна жизнь,
И где болит, и что приснилось ночью…
И слышишь ты, как сердце их дрожит,
И как оно тепла простого хочет…
Вы видели, как ждут они звонка,
Обычного звонка по телефону?
Как сухонькие пальчики дрожат,
Не замечая кнопочек знакомых…
Пусть никогда не плачут старики.
Пусть голос их звучит по телефону.
Мы люди, пока есть кому звонить…
Пока мы любим их, пока мы помним.
23.05.2010 16:58
Михаил Стернинсон: 1979 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Спасибо, Леонид, за очень тёплые слова о Человеке с большой буквы. непосредственно у меня Нелли Семёновна не преподавала, только иногда заменяла, но я очень хорошо её помню. моя мама дружила с её сестрой Любой.
Светлая память Нелли Семёновне.
26.05.2010 17:30
Инна К.: 1978 г. выпуска (Эстония/Город)
Здравствуйте, Леонид! Я выпускница 78 года 10 «Б» — исторический, классной была Бронислава Григорьевна, А история, этика, эстетика — НЕЛЛИ СЕМЕНОВНА АЛУКЕР!!! ОГРОМНОЕ ЕЙ СПАСИБО ЗА ВСЕ, ЧТО ОНА ДЕЛАЛА ДЛЯ НАС!!! ВЕЧНАЯ ЕЙ ПАМЯТЬ!!! Замечательная у нас была, она и сейчас есть, 19-ая школа!!! Какие преподаватели!!! Вера Даниловна!!! До сих пор дрожь при слове «химия» Когда бываю в Минске, люблю побродить вокруг нашей школы.
Вам, Леонид, большое спасибо за память об этом удивительном человеке… я тоже бывала у нее дома, и Витьку за ширмой помню и вечера поэзии, и поездки в Москву и Литву, и Таганку, и много еще чего, что открывала для нас Нелька.
Как здорово, что вы написали и донесли это до нас!!!
26.05.2010 19:00
Павел Самсонов: 1971 г. выпуска (США/Лафайет)
Да, Вера Даниловна, Маркович и Сан Саныч были прекрасными преподавателями. Для многих они определили судьбу. Я так полюбил химию! Жаль, жизнь сложилась иначе.
Да, я посетил 19 школу в июне 2009. Со мной была моя жена-американка. Она сама учительница, ей очень понравилась школа, особенно чистота, потому что в Америке уборщики в школе — национальные меньшинства, их заставить убрать — все равно что совершить акт расизма.
Не все школы в США так хорошо оборудованы, особенно в бедных районах. Пора в 19-й школе соорудить бассейн!
26.05.2010 20:36
Марина Диконова (Дубенец): 1976 г. выпуска (Россия/Всеволжск)
Здравствуйте Леонид! Спасибо за те мгновения школьной жизни, которые благодаря Вашему сообщению, я вспомнила!
Я вспомнила вихрастого мальчишку, Витеньку, который присутствовал у нас на уроках, когда маме не с кем его было оставить дома.
Я тоже была ученицей Нелли Семеновны. Я прочла Ваши воспоминания о прекрасном Педагоге. Грустно все это! Спасибо Вам огромное за Ваше внимание и заботу, за Ваши счастливые мгновения оказаться с Нелли Семеновной в последние мгновения ее жизни! К сожалению, сегодня мало таких людей!
28.05.2010 21:33
Александр Касько: 1973 г. выпуска (Украина/Одесса)
Светлая память тем школьным годам и вечная память Нелли Семёновне. Она и мне сделала добро.
Во время второго экзамена у меня умерла мать. Единственным экзаменом, который я не сдавал, была история. Нелли Семёновна забрала у меня билет и сказала комиссии, что если у кого-то будут ко мне вопросы, то она на все ответит.
Вопросов не было.
29.05.2010 01:52
Инна Каган (Смантсер): 1977 г. выпуска (США/Нью-йорк)
U menya vse vnytri obruvalos, kogda ya chitala O NELLE TVOI RASSKAZ. ONA
PONYALA, CHTO ONA LICHNOST’,KAKIX OCHEN’ MALO .KAK ONA OTLICHALAS’ VOOBSHE OT VSEX LYDEI SVOEI INTELLEGENTNOST’Y I YMOM. KAK GRYSTNO ZAKONCHILAS’ EE ZHIZN’, POCHEMY TAK NESPRAVEDLIVO — YA ZADAY SEBE ETOT VOPROS .VED’ SLISHKOM ZHESTOKA OBOSHLAS’ SYD’BA S TAKIM PORYADOCHNUM I SVETLU CHELOVEKOM.
04.06.2010 08:18
Елена Левина: (Латовин) 1979 г. выпуска (США/Чикаго)
Спасибо, Леня за память о Нелли Семеновне и за чудесный рассказ. Мне не выпало счастье быть с ней близко знакомой, но воспоминания о ней являются одними из самых светлых. Она преподавала у нас Этику, и мудрые мысли, которыми она с нами делилась, уважение к ученикам и благородство ее души вызывали мое восхищение. Запомнилось, как однажды она сказала: «Если бы меня спросили, в каком возрасте я хотела бы остаться навсегда, я бы ответила в 30-летнем». Как же она была права тогда.
08.06.2010 06:43
Как я уже писала, я была знакома с Нелли Семеновной настолько, насколько может быть ученица знакома с учительницей, которая ведет в классе один урок несколько раз в неделю. Но я хорошо помню, с каким нетерпением я ждала ее уроков. На меня неизгладимое впечатление произвели тогда ее ум, жизненная энергия, необычный взгляд на жизненные проблемы, и любовь к людям. Это я уже потом, позже все это поняла, а тогда, меня 17-летнюю магнитом притягивала к ней необъяснимая сила. Но я, из-за природной застенчивости не решилась тогда познакомиться с ней поближе. Так что я тебе по-хорошему завидую, что тебе в жизни выпало счастье дружить с таким уникальным человеком.
22.06.2010 01:52
Надежда Качура (Сакулевич): 1973 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Здравствуйте, Леня. С годами воспоминания о, считаю, далеком прошлом приходят все реже. Но школа, те
неповторимые и невозвратные годы — их никогда не забудешь и почему-то хочется плакать.
Неллочка была нашим классным руководителем. Она была из совершенно другого теста, чем все остальные педагоги и стоило усилий в ней разобраться. Потому что в глазах учеников учитель — тот кто учит и поучает, а она вела по жизни, учила жить, быть справедливыми и не бояться отстаивать свою точку зрения.
Я не буду повторяться. Скажу только, что все хорошие слова о НЕЙ — правда. Такие люди встечаются раз в жизни, и счастье наше, всех ее учеников, что ОНА встретилась на нашем пути.
09.06.2010 09:46
Евгения Король: 1979 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Благодарю Вас, Леонид, за Ваш рассказ. Нелли Семеновна в нашем классе преподавала этику. Удивительная душа. Мне хочется вспомнить еще одну родную душу — учительницу литературы Шевелеву Веру Петровну. Тоже печальная судьба. Светлая память и благодарность…
10.06.2010 18:07
Артём Дегтярёв — внук Нелли Семёновны Алукер: (Россия/Москва)
Доброе время суток, Леонид.
Мне грустно и тяжело писать…Я мог бы быть, пожалуй, одним из самых близких людей Нелли и Виктора, но стал, увы, одним из самых далеких…
Я только сейчас начинаю понимать, как хотелось бы мне увидеться и поговорить с бабушкой и с отцом! Конечно… сколько я хотел бы у них узнать и рассказать…!
Мама мне не много рассказывала о них, видимо тяжело вспоминать, или я не достаточно спрашивал, но тем не менее, все, что я от нее узнал схоже с тем, о чем говорят здесь люди.
Еще раз спасибо всем за теплые слова в адрес бабушки. Мне очень радостно, что она была таким человеком ,каким вы все её описываете..
12.06.2010 01:13
Ирина Тетерева: 1978 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Я, Тетерева Ирина, выпускница 1978 года. Нелли Семеновна очень дорогой для меня человек. Она великий человек и непревзойденный педагог. Так, как она, никто наверное не отдавал себя детям, своим ученикам. Вечная ей память и почитание.
18.06.2010 09:40
Ирина Штанюк (Стефанова): 1978 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Здравствуйте, Леонид! Я, конечно, помню Нелли Семеновну. Она у нас вела этику. Замечательные и необычные для нас были эти уроки. Очень жаль, что жизнь так скоротечна… Особенно понимаешь это, когда ее половина уже позади.
26.06.2010 19:02
Володя Урбанович: 1980 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Выпуск 80-го, исторический класс. В школе я не был выдающимся учеником, скорее средне статистическим. И, как для большинства мне подобных, школьное время вспоминается как просто период жизни с октябрятской звёздочкой, пионерским галстуком и комсомолом в который меня правда приняли не сразу из-за двойки по физике (по рекомендации Фаины Григорьевны). Всё может быть так бы и оставалось если бы не интерес к истории. И здесь наверное ответ на вопрос который многие из нас задают себе.
–»Где тот поворот в жизни который из сумбурной шпаны делает нас людьми?» Для меня, этим поворотом была Нелли Семёновна, Светлая Ей Память. Добрыми словами вспоминаешь многих учителей, которые хотели из нас сделать физиков, лингвистов, баскетболистов, математиков и т.д. и каждый из них отдавал часть свой любви к своему предмету, что бы нас этому научить.
Нелли Семёновна прекрасно понимала, что историками мы все не станем и даты истории уже позабудем через год после экзаменов, но любовь к прекрасному у нас останется навсегда. Так сложилось, что я чисто случайно приобрёл нового друга который, как оказалось, живёт в том же доме на Волгоградской. И, часто бывая у него в гостях, я невольно поднимаю глаза на окна на верхнем этаже и в голове каждый раз проносятся воспоминания о том времени. Эта небольшая двух комнатная квартирка, где мог поместиться весь класс, много книг, собака непонятной породы, Витька, который всегда в компании, «Баллада о прокуренном вагоне», «Золотой телёнок» на школьной сцене и всё это как вчера.
Здесь на форуме, много сказано добрых слов об этой замечательной женщине не буду повторяться, мы о них помним и благодарны. Добавлю только от себя, если бы таких людей было больше, то, не сомневаюсь, что у нас была бы совсем другая страна, из которой не нужно было бы никуда уезжать.
26.06.2010. 19:17
Наталья Стрибульская: 1980 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Лёня, спасибо тебе за сообщение (давай на ты, как когда-то в юности, когда мы были вместе в этом чудесном доме), за память о Нелли Семёновне.
Я общалась с ней до последнего дня, осталось много её писем из Израиля, над моим рабочим столом висят гравюры, которые она прислала через Зинаиду Платоновну, на полках стоят её книги. Она была моим большим другом. Захожу на форум и читаю.
28.06.2010 10:07
Я начала бывать в её доме в 15 лет, как только перешла в исторический класс, и после выпуска в 1980 г., и до самого её отъезда. Обожаемая учительница, друг! Отдавала всё, наставляла, кормила вкуснющими пирогами с капустой целую ораву прекрасных мальчиков и девочек. И главное детище – «Клуб любителей поэзии». Вечера поэзии в школе, в круглом красном зале в районе Комаровки. Всё искренне, ярко. Любимый Андрей Андреевич Вознесенский. «Лик Ваш серебрянный, как олебарда, жесты легки…» Как будто не про Шагала, а про Нелли Семёновну.
Женя Нашкевич напомнил про тот вечер и ночь, когда Нелли Семёновна уезжала в Израиль. Ещё до прихода ребят мы были там с Зинаидой Платоновной Саевич, её ближайшей подругой. Зинаида Платоновна собиралась уходить, и до сих пор я слышу дикий крик Витьки: «Зина!!!», как будто уходила навсегда. Но она приезжала в Израиль к ним позже.
Нелли Семёновна держалась спокойно. Хотя было страшно ходить по разгромленной квартире. Её шикарная библиотека была наполовину роздана, как и коллекция пластинок. Но обожаемый Вознесенский увозился в Израиль, как и собрание сочинений Голсуорси, любовь к которому она передала тем, кто бывал этом доме. Вообще книги составляли большую часть багажа. В этот вечер приходили и её любимые мальчики выпуска 1979 г. – Эдик Высоцкий и Сашка Бачило. И совсем поздно вечером пришли Женя Нашкевич и Коля Довнар, такие красивые, изображающие бодрость духа. Всё должно было быть в порядке! Они были с ней её последнюю ночь в Минске.
У Зинаиды Платовны в квартире мы были на поминках по Вите. Собрались люди разных поколений – и старые друзья Нелли Семёновны, и бывшие ученики. Я вспомнила, что Витькиной любимой песней Гребенщикова была: «Моя смерть едет в чёрной машине с голубым огоньком…» Звучало это, как запоздалое пророчество. Я её пела и плакала, плакала… Тогда
она была ещё жива. Писала мне, что не видела, как хоронили Витю, не видела его мёртвым, была в беспамятстве, и поэтому у неё всё время ощущение, что он просто вышел куда-то. Осталась его любимая собака (французский буля). Витька говорил, что не будет жить, если её не станет. Случилось всё наоборот.
Я их помню и люблю и с нежностью вспоминаю тех, кто был рядом с ней. Она объединила вокруг себя славных людей.
29.06.2010 14:25
Ирина Герасимович: 1973 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Здравствуйте, Леонид! Зовут меня Ирина. Я — жена Юрия (Герасимовича). Я тоже училась в нашей 19 школе, в классе Нелли Семеновны, причем наш класс был у нее первый (мы закончили школу в 1973 году) выпускной в этой школе (она только пришла к нам работать). Спасибо большое за то, что Вы помогали ей в трудное для нее время, что рассказали нам о ее жизни. Я сохранила о ней самые теплые воспоминания и считаю, что она — необыкновенной души человек.
У нас тоже был факультатив. Не все на него ходили, но те, кто посещал, ничуть об этом не жалели. Ведь не мне вам рассказывать, как интересно Нелли Семеновна могла проводить занятия, как она могла заинтересовать людей своими рассказами. Вообще я благодарна судьбе, за то, что у нас были такие учителя, как Сан Саныч, Александр Маркович, Вера Даниловна, Полина Дмитриевна. У меня дочь училась в этой же школе, и я сама убедилась, что новое поколение учителей уже не так преподавало, душу свою они в детей не вкладывали. Но ведь все в жизни поменялось, так что ничего не поделаешь, Может быть поэтому я и откликнулась на ваш рассказ о Нелли Семеновне, наверное, — это тоска о том,чего уже не вернешь…
(19.07 — 29.08). 2010
Татьяна Логинова: 1981 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Нелли Семеновна удивительный педагог и замечательный человек. Она была моим классным руководителем и преподавала историю в 79-81 годах. Она давала нам столько свободы, сколько по тем временам дать было немыслимо никому. Правда, этой свободой не все умело пользовались, но все равно огромное ей за это спасибо! Нели Семеновну часто вспоминаю с теплотой. Она была самым необычным школьным учителем в моей жизни.
К моему большому счастью, после окончания школы мне довелось встретить столь же необычных и замечательных людей. Еще я всегда с большим удовольствием вспоминаю преподавателя химии Веру Даниловну.
08.08.2010 23:00
Наталья Федярина: 1979 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Я совсем недолго училась у Нелли Семеновны, но помню ее очень хорошо.
Мы втроем пришли к ней в класс в 9-м и по окончании первой четверти вернулись в свою старую школу. За неполные два месяца с Нелли Семеновной – пол-мира: это ранний Евтушенко, это «Сирано де Бержерак» в школьном театре, это совсем другая жизнь, другая степень свободы, другое мироощущение … Мы тогда едва прикоснулись к этой жизни на очень короткое время… Когда по прошествии почти 25 лет мой старший сын играл Фамусова в таком же школьном театре, я вспоминала Нелли Семеновну.
10.09.2010 11:08
Людмила Алифанова: 1981 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Здравствуйте, Леонид! Спасибо, что сочли возможным обратиться ко мне. К сожалению, я из математического класса выпуска 1981 года. Лично Алукер Нелли Смёновну не знала, но фамилия мне знакома.
И еще, Леонид, добавлю. В этом году, 18 августа я похоронила свою маму, Алифанову Галину Михайловну, замечательного педагога, Учителя химии и Жизни. Она с 1986 года не выходила из дому по причине инвалидности по полиартриту (суставы). А с 2003 года не вставала с места, на котором жила — спала, ела, читала, вышивала, учила разных по возрасту (от 40 до 16 лет) и способностям учеников, занималась внучкой (моей дочерью), писала стихи, смотрела фильмы, мультфильмы и пр.. И самое главное — поддерживала многих, приходящих к ней людей, советом, оптимизмом, настроем на безуныние и возможность найти выход. И это при том, что сама она себя уже не обслуживала. Говорила иногда, что всегда слишком легкомысленно относилась к жизни.
Зато к смерти относилась серьезно — исповедовалась, прощала свои обиды юношеской давности, каялась в детских грехах. Оставила после себя воспоминания как о жизнерадостном борце, труженике, заботливой женщине, многим бывшей как мать.
Спасибо, Леонид, за память о Человеке-Педагоге Нелли Семёновне Алукер! Под большим впечатлением прочитала ваши воспоминания. Вы выполнили свой сыновний (по
отношению к нашим вторым родителям-в-жизнь) долг о почитании «своего отца и матери». Это Вы посеяли, нам — пожинать.
14.11.2010 02:23
Игорь Гитлин: 1982 г. выпуска (Израиль/Иерусалим)
Безусловно помню прекрасного педагога…замечательную женщину… человека безумно нравственного… блестящего преподавателя — НЕЛЛУ СЕМЕНОВНУ АЛУКЕР. ПРИЗНАТЕЛЕН ВСЕМ ВАМ ЗА СТОЛЬ ТЕПЛЫЕ СЛОВА В АДРЕС ЛЮБИМОГО ПЕДАГОГА. СНИМАЮ ШЛЯПУ УВАЖАЕМЫЕ ДАМЫ И ГОСПОДА.
17.11.2010 11:00
Георгий Жардецкий: 1983 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Здравствуйте Леонид. Я и школу и всех своих Учителей помню. Воспоминания самые добрые. Именно с большой буквы Учителей. Считаю, что в этом плане нам судьба преподнесла неоценимый подарок. Помню и Нелли Семёновну. Но у нас она вела только историю. И не долго. По-моему, всего год или два.
20.11.2010 17:12
Алёна Беттэ: 1983 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Я дружила с сыном Нелли Семёновны. Бывала у них дома неоднократно. Спасибо Вам, что открыли тему, посвящённую ей.
…Витька тоже повлиял на моё «становление». Однажды мы втроём (я, Витька, Димка Левитин) всю ночь слушали Пинк Флойд и рассуждали о душе. Эта ночь была очень яркой в моей жизни. Спасибо, что написали про Витю. Мне сказали, что он покончил с собой. Аж полегчало, если уместно так говорить.
18.11.2010 23:53
Наталья Пархомчик: 1983 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Здравствуйте, Леонид! Спасибо Вам огромное за Ваше письмо. К сожалению, ничем не могу Вам помочь. Я училась в 19 школе только 2 года, в 82 и 83. историю нам преподавала другая учительница, с которой у меня были вечные конфликты, то я не в тех сапогах, то я не стой прической, то я не в тех босоножках… и т.д. Но тем не менее, прочитав историю о Нелли Семеновне, я горжусь тем, какие Люди и Учителя работали в этой школе!!! Но, боюсь, что уже в эти годы (82-83) я помню только Марковича ( и то, он преподавал в параллельных классах. Директором был Гуд. Это было мрачное время… Но дух свободы и непокорности в 19 школе витал, и это чувствовалось. Вы можете поговорить с моими одноклассниками, они по крайней мере учились в 19 школе с 1 класса. Володя Щербина, Колик Николай. Володя живет в Израиле, Николай в Америке. С уважением и благодарностью!
20.11.2010 22:02
Галина Волынко: 1983 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Здравствуйте, Леонид! Спасибо за письмо и за то, что помните хороших людей. Этот рассказ мне пересылал мой одноклассник Слава Клеин (Колик). Я прочитала его, точно не помню когда, но больше года назад. Очень тяжелое впечатление. Но вещь нужная. Мы тоже ее вспоминаем только хорошими словами.
26.11.2010 19:51
Алла Шибко: 1984 г.выпуска (Беларусь/Минск)
Уважаемый Леонид! Нелли Семёновна у нас преподавала этику. Я училась в матклассе, но очень хорошо помню её и то
Я тогда сделала для себя наверное первое (может быть чуть-чуть философское) открытие — как может быть прекрасен и интересен внешне несимпатичный человек!!!
На уроках обычно была тишина — все до одного жадно слушали, боясь пропустить хоть слово.
Как жаль, что жизнь её была такой тяжёлой.
26.11.2010 22:31
Валентина Тимошенко: 1984 г. выпуска (Голландия/Роттердам)
Спасибо, Леонид, за эту информацию. Я помню Нелли Семеновну, очень уважала и любила ее. Это странно, но буквально пару дней назад я вспоминала ее и вот ваше сообщение.
27.11.2010 00:27
Здравствуйте! Да я прочла весь форум, очень печальная и тяжелая история. Когда я увидела Вашу фотографию, так я узнала в Вас брата Нины Милешкевич. Мы с ней дружили. Она часто бывала у Нелли Семеновны после школы. Один раз привела и меня к ней. Нелли Семеновна узнала меня сразу и приняла очень радушно, как будто и не было нескольких лет. Сразу нашлись общие темы, с ней всегда было легко. Это был
последний раз, как оказалось, когда я ее видела. Нина может рассказать намного больше.
03.12.2010 17:57
Андрей Евдокимов: 1985 г. выпуска (Россия/Санкт-Петербург)
Добрый день Леонид. Это так важно хранить память об ушедших от нас людях !!! Я православный и это одна из важных частей нашей христианской жизни. К сожалению я не очень помню Нелли Семеновну, т.к. закончил школу в 1988 году и вели у нас разные учителя — больше впечатлений оставил Рудольф (т.к. я был КСИОПовец), а классная была Павлова Жанна Леонидовна, которую мы -мальчишки обожали за все. Пусть будет земля пухом Нелле Семеновне и царствие Небесное …
08.12.2010 10:19
Татьяна Караваева: 1975 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Здравствуйте Леонид! Да, я, конечно, очень хорошо помню Нелли Семеновну, хотя училась не в ее классе. И, вообще, к 9-10 классу я потеряла к учебе всякий интерес и стала законченной прогульщицей. О школе у меня остались не самые приятные воспоминания, но Нелли Семеновна была как луч света в темном царстве, уж очень непохожа она была на прочих учителей своей независимостью, оригинальностью, душевностью. К сожалению, она мало вела у нас, но интерес к поэзии и театру возник только благодаря ей. Жаль, что я не попала в исторический класс, возможно все сложились бы по-другому. А с Витей дружила моя младшая сестра, он звонил ей с Израиля. Потом это известие, сначала о нем, потом Нелли Семеновна… Не смогла пережить.
15.12.2010 01:13
Юрий Соболев: 1975 г. выпуска (Польша/Варшава)
Здравствуйте Леонид! Я практически не бываю здесь на сайте, но сейчас рад что зашел и очень Вам благодарен. Не буду лукавить, я плохо помню школу и не очень хорошие воспоминания о ней остались. Может не школа виновата, а я сам, но эта другая тема.
Но заставил меня Вам ответить Ваш рассказ. Дело в том, что единственным светлым воспоминанием о школе осталась учительница истории и ее уроки. Я не помнил ни ее имени, ни в каких классах она нам преподавала, но я совершенно точно помню свои ощущения радости, удовольствия, интереса, свободы и всего, о чем пишут на форуме. И я Вам очень благодарен, что Вы напомнили мне ее Имя. Я уверен, что это
именно она. Кажется, она вела уроки у нас не очень долго, может быть даже замещала какой-то период кого-то. Не помню. А вот память оставила на очень долгие годы. Очень жаль, что уже невозможно ее поблагодарить.
16.12.2010 01:38
Ирина Король: 1975 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Перечитывала нашу с тобой переписку. Только теперь я увидела, кто написал тебе 12 июня — внук Неллы Семёновны. Поражена. Видела, сколько людей откликнулись и вспомнили о ней, и только хорошее.
Горжусь, что когда-то училась у неё, была так «запросто» с этим удивительным, умным, добрым человеком. Действительно, светлая о ней память!
03.01.2011 19:23
Вадим Симанович: 1980 г. выпуска (Израиль/Ор Акива)
Конечно помню — это мой бывший учитель.
Леонид! Я думал, что все самое страшное, что может здесь быть я уже испытал и увидел. Но это страшный для меня удар! До конца я не смог прочитать, закончу завтра — просто кошмар!
25.02.2011 22:46
Татьяна Шевченко (Нестерёнок): 1980 г. выпуска (Беларусь/Минск)
Добрый день, Лёня! Потрясающий своим трагизмом и не возможностью ничего изменить рассказ.
Я выпускница 1980 года нашей 19 школы. На уроках Алукер Нелли Семёновны веяло свободой. Да-да, именно той свободой, о которой в те времена немыслимо было не то что говорить, но и думать.
Я тогда была жутко закомплексованной девчёнкой. А на уроках этого Педагога (именно с большой буквы) я начинала ощущать, что мне многое по плечу и я многое могу, у меня получится.
Её сын Витя приходил к нам на переменах. Такое смешной мальчишка, не высокого росточка, тонкая шея. Такой ещё маленький пацан! Но у этого пацана уже тогда была уверенность в себе. Он говорил свободно и также свободно держался.
Мне вспоминается, что я у него ещё спросила «А почему ты куришь ? Ты же ещё совсем маленький.» (А он курил уже, примерно, с 4-5 класса). На что он мне ответил: «Курить — это моё гражданское право!». Я тогда подумала, что он точно
ненормальный! Ведь наши учителя гоняли нас как зайцев. Наши мальчишки прятались возле школы за стеной и курили на переменах. Это было в 1978-1980 гг. Витя тогда учился в классе 6-м.
Меня как-то потряс его ответ. Слишком раскованно он держался.
А теперь в свои 48-49 лет я понимаю, что не его смелость в курении на меня тогда подействовала, а то, что он очень свободно и уверенно ходил, смеялся, говорил, думал. Для времён Застоя — это было невероятно!
Вот такое воспоминание у меня из далёкого-далёкого времени.
Сохраним в своих сердцах память о милом детстве, об учителях, которых мы уважали, любили, а перед Алукер — просто преклонялись! Пусть земля ей будет пухом!
03.03.2011 13:57
Софья Савелова 1976 г. выпуска (Беларусь/Минск)
…Леня, спасибо огромное за то, что собрался с духом и рассказал нам о Неллочке. Ни для кого не секрет, что именно так мы звали ее между собой. Да, мы жили порой в ее квартире на Берестянской (особенно, когда надо было срочно выбрать конкретное — т.е. твое стихотворение Вознесенского к вечеру эстетики, а сборник был только один и, конечно же, ее). Да, мы четко понимали, что оценка событий, происходящих где-то — только наш удел, и никакие комментаторы «правильные» (что в газетах, что по «матюгальнику») тебе не помогут. Наверное, отсюда и была та популярность в школе и клуба политинформаторов, что его участники были дискуссионными, а не информирующими. Да, благодаря Неллочке мы все четко умели конспектировать, а, значит, и понимать чужие мысли (и какая разница, чьи это были статьи и тексты: тетрадь пополам, в одной половине — их мысли по поводу, а во второй — твои и мысли, и комментарии по отношению к тем самым мыслям и поводам…). Да, мы действительно мало догадывались в то время о том, что имеем дело и уникальных шанс общения с Автором (а ведь наша Нелли Семеновна была одним из авторов) уникального предмета в школах БССР — этики.
А самое главное, для нас ведь нормой была замечательнейшая традиция, которую Неллочка завела в нашей школе — один день в году провести в музее Чюрлениса.
Я долго не могла понять истоки своей «инаковости» практически во всех социальных ситуациях. И пару лет назад, когда мне по делам надо было съездить в Литву, специально взяла визу на один день больше с тем, чтобы просто на день съездить в Каунас, в музей Чюрлениса.
Он сейчас находится в новом здании, которое пристроили к тому маленькому помещению, в котором мы с удовольствием проводили столько времени. Но как только я вошла в музей….. Именно там, в той странной для СССР традиции «припадать» к усилиям литовцев, которые с неутомимостью и огромным трудом сохраняли эти фантастические работы, создавали мир не просто художника, а человека «видящего», и умеющего свое видение сделать доступным другим, включающего в свое понимание мира симфонию звуков, отраженных в живых картинах….
В тот день я воочию убедилась в истоках много чего происходившего в моей жизни потом. И дирижером этих жизненных сценариев была именно она — наша Неллочка, которая умела сделать так, что мы не сомневались, что авторы всего — именно мы.
Как жаль, что потом по жизни наши дороги просто разошлись. Но как здорово, что хотя бы так я смогла сказать ей огромное спасибо.
18.11.2009 21:18
Леня, привет! Написала-то я то, о чем давно думаю и о чем (будешь долго смеяться) практически каждую неделю училкам рассказываю, поясняя на примерах КАК должно и можно организовывать жизнь школы и образовательные практики современные (я же преподаю здесь менеджмент в сфере образования).
То, что ты написал о Неллочке… Действительно спасибо огромное. О том, что она умерла, мне рассказывал еще Геллер Валера, но подробности тогда он никакие не знал. Нелегкая у нее судьба оказалась. Они же с нашей мамой учились после войны в одной школе в Минске, потом жили мы в соседних домах (наши окна до сих пор смотрят на ее — долго я туда заглядывала).
А из школы нашей она ушла достаточно быстро — сразу же как Гуда сменил Воревода и потребовал от нее соблюдения «делового стиля» одежды (так у нас здесь теперь это все называют). А тогда эти требования еще сопровождались и запретом ходить в брюках, от которых она не могла отказаться по разным причинам. + Воревода (как бы «историк») принципиально не был согласен с ее концепцией преподавания. Вот она и ушла в 64 школу (рядом с Комаровкой, если помнишь, англоязычная школа была и более «свободная» по «эстетическим» взглядам). Оттуда, насколько я помню, и на пенсию выходила, как-то в одночасье собравшись и уехав в Израиль. Я разные версии слышала в узком кругу о причинах, но понимаю, что во многом с Витей это было связано. А то, что она так ненадолго пережила его — это очень понятно. Вот только жаль о той безнадежности встречи их узнать… Но свой след она здесь оставила прочный.
19.11.2009 08:31
Николай Довнар 1977 г. выпуска (Беларусь/Минск)
…Нелли Семеновна очень много сделала лично для меня в жизни. Трудно сказать, как бы сложилась жизнь, если бы она не включила меня в списки учеников своего исторического класса ( 42-м или 43-м учеником). При формировании класса был конкурс аттестатов, а у меня были сплошные тройки и отсутствие партийных и «блатных» родителей. Спасибо одноклассникам, которые ходатайствовали перед Алукер. Вот так и состоялось мое первое знакомство с Нелли Семеновной. Ну а дальше — достаточно близкое общение. Было несколько перерывов в общении ( служба в армии и пара последующих годичных перерывов в лихие девяностые годы). Но затем как-то все общение возобновлялось с удвоенной силой после случайной, кажется, встречи на улице. Доходило, впрочем, до абсурда — до ревности моей родной матери…
Виктор Орлов 1973 г. выпуска (США/Филадельфия)
… Нелли Семеновна была и останется в моей памяти человеком, который не совсем, я бы даже сказал совсем не вписывающимся в те дремучие советские времена. Сейчас это легко понятно и видно.
Нелли Семеновна была моей классной и наш = ее класс был в школе особенный: крепкая дружественная компания учеников и учениц, красивых, умных, с хорошими оценками, но и способными прогулять и вместе поразвлекаться. Наш класс был очень дружным и веселым. Видимо, незаметно для нас, в этом было большое влияние Нелли Семеновны; мы организовывали «огоньки» и вообще общались совсем непринужденно, по-взрослому. Научились понимать, что мы тоже люди и имеем право голоса.
Вообще школьный год 1971/72, когда Нелли Семеновна была моей классной, был особенный в школе, я бы сказал это был год оттепели. Новая директор школы была очень мягким человеком, видимо сказывалось то, что до этого она была завучем младших классов (если не ошибаюсь). Мы — молодежь могли приходить в школу в джинсах, носить длинные волосы, девушки одевались ярко и коротко и никто не гонял нас из туалетов за курение.
Это, конечно, было все поверхностно, но и симптоматично. Какой-то ветер свободы кружил по школе. Я уверен, что Нелли Семеновна своим отношением к нам и своей позицией по жизни во всем этом была основным фоном. Мы этого тогда конечно же не понимали. За тот год, когда Нелли Семеновна была моей классной, я так привык к этой свободе и человеческим отношениям, что когда в 10-м классе в нашей школе появился новый директор Гуд (совсем не гуд оказался, а вери бэд) с опытом работы в исправительных учреждениях, температурный шок был настолько невыносим для меня — уже хронически болевшего свободой, что я после нескольких резких разговоров с ним, бросил дневную и перешел в вечернюю школу, которая собственно располагалась в том же здании нашей школы.
Последней каплей моего терпения было одно утро, когда директор выстроил всех юношей на коридоре, по команде приказал всем развернуться и стал грубо выталкивать из строя в спину тех парней, которые носили джинсы и волосы прикрывали промежуток шеи до воротничка рубашки. Потом еще долго мне доставляло огромное удовольствие встречаться с ним на коридоре, не здороваясь с ним, держа руки в джинсах, а иногда еще и с сигаретой в зубах, и потряхивая своими отросшими как никогда ранее волосами.
Я ужасно наслаждался его бессильной злобой. Это была моя акция неповиновения, такая маленькая революция. И в том, что я воспитал в себе чувство собственного достоинства, нашел способ и силы чтобы не стать на колени, несомненно есть большая заслуга Нелли Семеновны. Увы, мне не пришлось сказать ей самой этих слов, но я верю, что они к ней долетят вместе с моим глубоким уважением к ней…
Ольга Знак (Мальцева): выпуск 1974 года. 10 Б. (Беларусь/Минск)
Нелли Семеновна Алукер. Многие забылись, а ее имя-отчество-фамилия всплывают из памяти сразу, стоит только подумать о том времени. 70-е. Для тех, кто сейчас учится в школе или в ВУЗе, это уже глубокая история. А для нас…
У нас были два Учителя, которые вспоминаются в любом состоянии – Нелька и Марковка. Нет, конечно, были и другие весьма достойные Учителя и Люди, но эти двое… Эти двое – феномены своего времени, учителя с Большой Буквы. Нелли Семеновну мы потеряли. Не надо ей было уезжать…
Александр Маркович Фельдман, по слухам, еще преподает? Во всяком случае мы видели его, когда праздновалось 80-летие школы. Было это на улице, на подходе к Филармонии, где с помпой праздновалось сие событие. Времени было много, подошли мы как-то невнятно, и Александр Маркович нас, похоже, не узнал, хотя поздоровался, конечно, приветливо.
Уже прошло 90-летие школы.. Время летит СЛИШКОМ быстро.. И пока я не “впала в детство”, то есть не начала рассказывать о Нелли Семеновне и всех нас тогдашних, хочется высказать такую мысль: может быть, стоит собраться и сходить к Марковичу? На факультетатив по математике? Вопрос скорее риторический, чем реальный. Добро реальное делать всегда труднее, чем виртуальное… Но вдруг?
Итак, 1973, 1974. Или 1972-1974? Нелька. Или Неллочка. Но чаще все же Нелька (между собой, естетственно, но ведь это высшая степень доверия учеников – признание “ровней”, даже в имени). Урок обществоведения. Факультатив эстетики. Сашка Беляев, Ирка Жданова – всё из нашего Б-класса? Неужели? Или еще Даша (Витя Дашкевич, Профессор)? Гэшники: Димочка Гельтман, Саша Халиманович, Слава Лукашик, Саша Бутылин. Да, еще Гена Мухин. И те, кто младше (на год младше – это казалось такой пропастью – целый ГОД!): Лёнечка Тюряхин, Ленка Тырышкина.
Наверно, нас было больше, намного больше, но память сразу выдает этих вот людей… Уж простите за такое вольное обращение с именами, не говоря уже об отсутствии отчеств, но именно так мы тогда называли друг друга… И ее.
Та Нелькина квартира на горке, на Берестянской, ширмой отгороженный закуток, где обитал Виктор (совсем его не помню, с детьми возиться – это было не мое, почему-то мне кажется, что им часто занималась Лена Тырышкина). А мы.. Говорили. Общались. Думали. Творили.
Нелька была интересным собеседником. Она знала обо всем и была знакома со всеми. Притом она не давила своими знанием и и своими мнениями, она как-то была с нами на равных, на самом деле на равных, ей было действительно интересно с нами…
…Вечер поэзии. Наша разношерстная компания держалась вместе. У нас были свои секреты. Вечер поэзии, в котором каждому нашлось свое. Стихи, прочитанные на этом вечере (а вечер был так хорош, что мы повторяли его «на бис» через некоторое время), стали нашей визитной карточкой в жизни. Среди авторов – Вознесенский, Евтушенко, Высоцкий. Стихотворные строчки вспоминались-всплывали «по случаю» очень часто и… (о чудо!) вдруг оказывались кстати во многих жизненных ситуациях, и что интересно, не только в школе, а и потом, на протяжении всей жизни.
— Я — баба слабая, я разве слажу??? Уж лучше сразу!!!
Это Сашка Беляев. Трудно поверить, что его уже нет с нами. Никак не укладывается это в голове. Балагур, пересмешник, все ухаживал за Иркой Ждановой в классе… впрочем, за ней много кто ухаживал…
-Что с тобой, крашеная, послушай!
Модная прима с прядью плакучей!
Бросишь купюру – выпустишь птицу!…
Как ты ждала ее, Красотулю!
Вымыла в горнице половицы…
Ах, не латунную, а золотую!!!
… не залетела. Выпусти птицу!!!
Это Ленка Тырышкина. Говорили, что они с Белей (еще так мы называли Сашку Беляева) потом поженились… и развелись.
— Лик ваш серебряный, как алебарда… жесты легки..
В вашей гостинице аляповатой в банке спрессованы васильки..
Не Иегове, Не Иисусе… ах, Марк Захарович, нарисуйте
Непобедимо синий завет: НЕБОМ ЕДИНЫМ жив человек!»
Ирка Жданова. «Ее» стихотворение мы знали наизусть все. Потому что… потому что знали.
С трудом остановилась, чтоб не перепечатать его полностью. Или почти полностью.
— Есть у меня сосед Букашкин.
В кальсонах цвета промокашки.
И как воздушные шары
над ним висят АНТИМИРЫ…
Лёнечка Тюряхин. Прости, Лёнечка, если что было не так в нашей «той» жизни.. Там ты был «маленький» — на целый год младше нас.
Были суперсерьезные стихи, вроде
-И Вы, Член Президиума Верховного Совета, Товарищ Гамзатов, ВСТАНЬТЕ!
Погибли поэмы — незаменимо это!
И это не менее важно, чем речь на торжественной дате. ВСТАНЬТЕ!
И там же
— Где принц ваш, бабуся? А девственность можно хоть в рамку обрамить? Вечная память!
Кажется, это были Гэшники, или мы все по очереди, по кусочку. Помню хорошо Славу Лукашика.
Юности свойственна безбашенность и протестность, а вот Нелли Семеновну по тем временам могли обвинить (и наверняка обвиняли) во всяческих перегибах, искажениях и так далее. Наверно, у нее были какие-то неприятности в связи с нашими занятиями, нашими спектаклями, вечерами поэзии и так далее. Не могло не быть по тем временам соответствующих разговоров (это я вот так сейчас анализируя, думаю). Но если что и было, то мы о том не ведали – она ИМЕЛА свою точку зрения, и УМЕЛА ее отстаивать.
-Тишины прошу, тишины!! Нервы , что ли, обнажены?
Тишины!
Чтобы тень от сосны, щекоча нас, перемещалась, холодящая, словно шалость…
Горлопаны! Не наорались????!!
Халиманович? Лукашик? Кажется, все же Халиман. Чем больше живу, тем актуальнее…
«Давайте, Мальчики!» Евтушенко я читала на выпускном у своего сына. Вместо речи.
-Я был жесток. Я резво обличал, о собственных ошибках не печалясь,
казалось мне людей я обучал как надо жить… и люди обучались.
Но стал прощать. Тревожная примета…
Приходят мальчики…
И, задыхаясь от смертельной сладости, отважно обличают ВАШИ слабости..
…в себе найдите мужество, чтобы сказать, как вам ни тяжело
Давайте, Мальчики!
Хочется цитировать его полностью… А кто его читал у нас, не помню. Не смогла вспомнит…- можно продолжать… я перечислила далеко не всё и не всех. После звонка Лёнечки Тюряхина я взяла в руки томик Вознесенского и утонула в нем. «Дубовый лист виолончельный». Желтенькая книжечка в твердом переплете, который уже развалился. Не так много у меня таких книг.
Удивительно, как Нелька могла каждому из нас найти стихотворение, которое у него получится лучше всего. Притом это получалось как-то так, что мы вроде как сами выбирали. Или мы сами и выбирали? На сегодня хватит, хотя это не все, что я могла бы сказать и вспомнить про Нельку. И нас, про НАШУ Нельку, про Нельку В нас. Хочу обратиться ко всем ЕЁ ученикам. …Пишите. Пишите, не откладывая далеко. Не стараясь вспомнить какие-то ускользающие подробности, пишите сердцем, пусть коряво, но искренне. Извините за возможные неточности, некоторую сумбурность изложения и бестолковое цитирование стихов. Томик-то под рукой, но писалось все исключительно по памяти, потому могут быть опечатки и неправильности. Но… просто когда думаешь «да, надо бы написать» и не пишешь, то со временем привыкаешь к этой мысли и …и продолжаешь не писать. А потом становится или недосуг, или неактуально, или «об этом уже написали»… … так что я решила не откладывать надолго. И вам того же советую.
Вчера вдруг кольнуло — как это я забыла!
«Черный Ворон»!
В час отлива, возле чайной, я лежал в ночи печальной…
Говорил друзьям об Озе и величьи бытия…
Но внезапно Черный Ворон примешался к разговору,
Вспыхнув синими очами, он сказал «А на-фига???
Вот это «На-фига!» в наши 70-е — это было круто. Эти строки
Как сказать ему, ПОДОНКУ, что живем не чтоб подохнуть!
Чтоб губами тронуть ЧУДО
поцелуя и ручья….
Чудо ЖИТЬ — необъяснимо! Кто не жил, ЧТО спортить с ними????
Можно бы, ДА НА-ФИГА????!!!
…не раз и не два, и даже не три-четыре помогали мне по жизни. Когда больно и предали, когда обманули и подставили… И каждый раз, когда приходилось вспоминать или цитировать»Ворона», порой утешая кого-то, объясняя, что жизнь все-таки не кончается с предательством, и что она все-таки прекрасна, я мысленно говорила СПАСИБО нашей Нельке, каждый раз вспоминала ее добрым словом. И сейчас, и еще раз — СПАСИБО.
09.03.2010 22:54
Постскриптум №1.
Кажется, лучше, чем Ольга Знак (Мальцева) не скажешь. Это оправдание всем писаниям, которые кажутся несовершенными, иногда бессмысленными. Зачем люди пишут, ведут блоги и т.д. Ведь есть профессионалы: писатели, журналисты… Но ведь жизнь ускользает, умирают люди, вместе с ними умирает память, исчезают прекрасные имена, забываются прекрасные моменты жизни… Повторю абзац Ольги еще раз, он мне очень нравится:
…Хочу обратиться ко всем ЕЁ ученикам. …Пишите. Пишите, не откладывая далеко. Не стараясь вспомнить какие-то ускользающие подробности, пишите сердцем, пусть коряво, но искренне. Извините за возможные неточности, некоторую сумбурность изложения и бестолковое цитирование стихов… Но… просто когда думаешь «да, надо бы написать» и не пишешь, то со временем привыкаешь к этой мысли и …и продолжаешь не писать. А потом становится или недосуг, или неактуально, или «об этом уже написали»… … так что я решила не откладывать надолго. И вам того же советую…
Как закономерно и как здорово, что разговор об уникальном Учителе плавно перешел в поэзию…
Постскриптум №2.
Андрей Вознесенский. Монолог Мэрлин Монро
Я Мэрлин, Мэрлин.
Я героиня
самоубийства и героина.
Кому горят мои георгины?
С кем телефоны заговорили?
Кто в костюмерной скрипит лосиной?
Невыносимо,
невыносимо, что не влюбиться,
невыносимо без рощ осиновых,
невыносимо самоубийство,
но жить гораздо
невыносимей!
Продажи. Рожи. Шеф ржет, как мерин.
(Я помню Мэрлин.
Ее глядели автомобили.
На стометровом киноэкране
в библейском небе,
меж звезд обильных,
над степью с крохотными рекламами
дышала Мэрлин,
ее любили…
Изнемогают, хотят машины.
Невыносимо),
невыносимо
лицом в сиденьях, пропахших псиной!
Невыносимо,
когда насильно,
а добровольно — невыносимей!
Невыносимо прожить не думая,
невыносимее — углубиться.
Где наши планы? Нас будто сдунули,
существованье — самоубийство,
самоубийство — бороться с дрянью,
самоубийство — мириться с ними,
невыносимо, когда бездарен,
когда талантлив — невыносимей,
мы убиваем себя карьерой,
деньгами, ножками загорелыми,
ведь нам, актерам,
жить не с потомками,
а режиссеры — одни подонки,
мы наших милых в объятьях душим,
но отпечатываются подушки
на юных лицах, как след от шины,
невыносимо,
ах, мамы, мамы, зачем рождают?
Ведь знала мама — меня раздавят,
о кинозвездное оледененье,
нам невозможно уединенье,
в метро,
в троллейбусе,
в магазине
«Приветик, вот вы!» — глядят разини,
невыносимо, когда раздеты
во всех афишах, во всех газетах,
забыв,
что сердце есть посередке,
в тебя завертывают селедки,
глаза измяты,
лицо разорвано
(как страшно вспомнить во «Франс-Обзервере»
свой снимок с мордой
самоуверенной
на обороте у мертвой Мэрлин!).
Орет продюсер, пирог уписывая:
«Вы просто дуся,
ваш лоб — как бисерный!»
А вам известно, чем пахнет бисер?!
Самоубийством!
Самоубийцы — мотоциклисты,
самоубийцы спешат упиться,
от вспышек блицев бледны министры —
самоубийцы,
самоубийцы,
идет всемирная Хиросима,
невыносимо,
невыносимо все ждать,
чтоб грянуло,
а главное —
необъяснимо невыносимо,
ну, просто руки разят бензином!
невыносимо
горят на синем
твои прощальные апельсины…
Я баба слабая. Я разве слажу?
уж лучше —
сразу!
Андрей Вознесенский. Что с тобой, крашеная …
Что с тобой, крашеная, послушай?!
Модная прима с прядью плакучей,
бросишь купюру — выпустишь птицу.
Так что прыщами пошла продавщица.
Деньги на ветер, синь шебутная!
Как щебетала в клетке из тиса
та аметистовая четвертная —
«Выпусти птицу!»
Ты оскорбляешь труд птицелова,
месячный заработок свой горький
и «Геометрию » Киселева
ставшую рыночной оберткой.
Птица тебя не поймет и не вспомнит,
люд сматерится,
будет обед твой — булочка в полдник,
ты понимаешь? Выпусти птицу!
Птице пора за моря вероломные
пусты лимонные филармонии,
пусть не себя — из неволи и сытости —
выпусти, выпусти …
Не понимаю, но обожаю
бабскую выходку на базаре.
«Ты дефективная, что ли, деваха?
Дура — де — юре, чудо — де-факто!»
Как ты ждала ее, красатулю!
Вымыла в горнице половицы.
Ах, не латунные, а золотые!..
Не залетела. Выпусти птицу!
Мы третьи сутки с тобою в раздоре,
чтоб разрядиться,
выпусти сладкую пленницу горя,
выпусти птицу!
Наманикюренная десница,
словно крыло самолетное снизу,
в огненных знаках над рынком струится,
выпустив птицу.
Да и была ль она, вестница чудная?..
Вспыхнет на шляпе вместо гостинца,
пятнышко едкое и жемчужное —
память о птице.
Андрей Вознесенский
Андрей Вознесенский. Васильки Шагала …
Лик ваш серебряный, как алебарда.
Жесты легки.
В вашей гостинице аляповатой
в банке спрессованы васильки.
Милый, вот что вы действительно любите!
С Витебска ими раним и любим.
Дикорастущие сорные тюбики
с дьявольски
выдавленным
голубым!
Сирый цветок из породы репейников,
но его синий не знает соперников.
Марка Шагала, загадка Шагала —
рупь у Савеловского вокзала!
Это росло у Бориса и Глеба,
в хохоте нэпа и чебурек.
Во поле хлеба — чуточку неба.
Небом единым жив человек.
Их витражей голубые зазубрины —
с чисто готической тягою вверх.
Поле любимо, но небо возлюблено.
Небом единым жив человек.
В небе коровы парят и ундины.
Зонтик раскройте, идя на проспект.
Родины разны, но небо едино.
Небом единым жив человек.
Как занесло васильковое семя
на Елисейские, на поля?
Как заплетали венок Вы на темя
Гранд Опера, Гранд Опера!
В век ширпотреба нет его, неба.
Доля художников хуже калек.
Давать им сребреники нелепо —
небом единым жив человек.
Ваши холсты из фашистского бреда
от изуверов свершали побег.
Свернуто в трубку запретное небо,
но только небом жив человек.
Не протрубили трубы господни
над катастрофою мировой —
в трубочку свернутые полотна
воют архангельскою трубой!
Кто целовал твое поле, Россия,
пока не выступят васильки?
Твои сорняки всемирно красивы,
хоть экспортируй их, сорняки.
С поезда выйдешь — как окликают!
По полю дрожь.
Поле пришпорено васильками,
как ни уходишь — все не уйдешь…
Выйдешь ли вечером — будто захварываешь,
во поле углические зрачки.
Ах, Марк Захарович, Марк Захарович,
все васильки, все васильки…
Не Иегова, не Иисусе,
ах, Марк Захарович, нарисуйте
непобедимо синий завет —
Небом Единым Жив Человек.
Андрей Вознесенский. Антимиры
Живет у нас сосед Букашкин,
Бухгалтер цвета промокашки,
Но, как воздушные шары,
Над ним горят
Антимиры!
И в них, магический как демон,
Вселенной правит, возлежит
Антибукашкин, академик,
И щупает Лоллобриджид.
Но грезятся Антибукашкину
Виденья цвета промокашки.
Да здравствуют Антимиры!
Фантасты — посреди муры.
Без глупых не было бы умных.
Оазисов — без Каракумов.
Нет женщин —
есть антимужчины.
В лесах ревут антимашины.
Есть соль земли. Есть сор земли.
Но сохнет сокол без змеи.
Люблю я критиков моих.
На шее одного из них,
Благоуханна и гола,
Сияет антиголова!
…Я сплю с окошками открытыми.
А где-то свищет звездопад.
И небоскребы
сталактитами
На брюхе глобуса висят.
И подо мной
вниз головой,
Вонщившись вилкой в шар земной,
Беспечный, милый мотылек,
Живешь ты,
мой антимирок!
Зачем среди ночной поры
Встречаются антимиры?
Зачем они вдвоем сидят
И в телевизоры глядят?
Им не понять и пары фраз.
Их первый раз — последний раз.
Сидят, забывши про бонтон.
Ведь будут мучиться потом.
И ушки красные горят,
Как будто бабочки сидят…
…Знакомый лектор мне вчера
Сказал: «Антимиры? — Мура!..»
Я сплю, ворочаюсь спросонок.
Наверно, прав научный хмырь.
Мой кот как радиоприемник
Зеленым глазом ловит мир.
Андрей Вознесенский. Плач по двум нерожденным поэмам
Аминь.
Убил я поэму. Убил, не родивши. К Харонам!
Хороним.
Хороним поэмы. Вход всем посторонним.
Хороним.
На черной Вселенной любовниками
отравленными
лежат две поэмы,
как белый бинокль театральный.
Две жизни прижались судьбой половинной —
две самых поэмы моих
соловьиных!
Вы, люди,
вы, звери,
пруды, где они зарождались
в Останкине, —
в с т а н ь т е!
Вы, липы ночные,
как лапы в ветвях хиромантии, —
встаньте,
дороги, убитые горем,
довольно валяться в асфальте,
как волосы дыбом над городом,
вы встаньте.
Раскройтесь, гробы,
как складные ножи гиганта,
вы встаньте —
Сервантес, Борис Леонидович,
Браманте,
вы б их полюбили, теперь они тоже останки,
встаньте.
И Вы, Член Президиума Верховного Совета
товарищ Гамзатов,
встаньте,
погибло искусство, незаменимо это,
и это не менее важно,
чем речь
на торжественной дате,
встаньте.
Их гибель — судилище. Мы — арестанты.
Встаньте.
О, как ты хотела, чтоб сын твой шел чисто
и прямо,
встань, мама.
Вы встаньте в Сибири,
в Париже, в глухих городишках,
мы столько убили
в себе,
не родивши,
встаньте,
Ландау, погибший в косом лаборанте,
встаньте,
Коперник, погибший в Ландау галантном,
встаньте,
вы, девка в джаз-банде,
вы помните школьные банты?
встаньте,
геройские мальчики вышли в герои, но в анти,
встаньте,
(я не о кастратах — о самоубийцах,
кто саморастратил
святые крупицы),
встаньте.
Погибили поэмы. Друзья мои в радостной
панике —
«Вечная память!»
Министр, вы мечтали, чтоб юнгой
в Атлантике плавать,
Вечная память,
громовый Ливанов, ну, где ваш несыгранный
Гамлет?
вечная память,
где принц ваш, бабуся? А девственность
можно хоть в рамку обрамить,
вечная память,
зеленые замыслы встаньте как пламень,
вечная память,
мечта и надежда, ты вышла на паперть?
вечная память!..
Аминь.
Минута молчанья. Минута — как годы.
Себя промолчали — все ждали погоды.
Сегодня не скажешь, а завтра уже
не поправить.
Вечная память.
И памяти нашей, ушедшей как мамонт,
вечная память.
Аминь.
Тому же, кто вынес огонь сквозь
потраву, —
Вечная слава!
Вечная слава!
1965
Андрей Вознесенский. ТИШИНЫ!
Тишины хочу, тишины…
Нервы, что ли, обожжены?
Тишины…
чтобы тень от сосны,
щекоча нас, перемещалась,
холодящая словно шалость,
вдоль спины, до мизинца ступни,
тишины…
звуки будто отключены.
Чем назвать твои брови с отливом?
Понимание —
молчаливо.
Тишины.
Звук запаздывает за светом.
Слишком часто мы рты разеваем.
Настоящее — неназываемо.
Надо жить ощущением, цветом.
Кожа тоже ведь человек,
с впечатленьями, голосами.
Для нее музыкально касанье,
как для слуха — поет соловей.
Как живется вам там, болтуны,
чай, опять кулуарный авралец?
горлопаны не наорались?
тишины…
Мы в другое погружены.
В ход природ неисповедимый,
И по едкому запаху дыма
Мы поймем, что идут чабаны.
Значит, вечер. Вскипают приварок.
Они курят, как тени тихи.
И из псов, как из зажигалок,
Светят тихие языки.
1964
Андрей Вознесенский. Из поэмы «Оза»
В час отлива, возле чайной
я лежал в ночи печальной,
говорил друзьям об Озе и величьи бытия,
но внезапно чёрный ворон
примешался к разговорам,
вспыхнув синими очами,
он сказал:
«А на фига?!»
Я вскричал: «Мне жаль вас, птица,
человеком вам родиться б,
счастье высшее трудиться.
полпланеты раскроя…»
Он сказал: «А на фига?!»
«Будешь ты, великий ментор,
бог машин, экспериментов,
будешь бронзой монументов
знаменит во все края…»
Он сказал: «А на фига?!»
«Уничтожив олигархов,
ты настроишь агрегатов,
демократией заменишь
короля и холуя…»
Он сказал: «А на фига?!»
Я сказал: «А хочешь — будешь
спать в заброшенной избушке,
утром пальчики девичьи
будут класть на губы вишни,
глушь такая, что не слышна
ни хвала и ни хула…»
Он ответил: «Все — мура,
раб стандарта, царь природы,
ты свободен без свободы,
ты летишь в автомашине,
но машина — без руля…
Оза, Роза ли, стервоза —
как скучны метаморфозы,
в ящик рано или поздно…
Жизнь была — а на фига?!»
Как сказать ему, подонку,
что живём не чтоб подохнуть,-
чтоб губами чудо тронуть
поцелуя и ручья!
Чудо жить необъяснимо.
Кто не жил — что ж спорить с ними?!
Можно бы — да на фига?!
Евгений Евтушенко. Давайте, мальчики
Я был жесток.
Я резко обличал,
о собственных ошибках не печалясь.
Казалось мне —
людей я обучал,
как надо жить,
и люди обучались.
Но —
стал прощать…
Тревожная примета!
И мне уже на выступленье где-то
сказала чудненький очкарик-лаборантка,
что я смотрю на вещи либерально.
Приходят мальчики,
надменые и властные.
Они сжимают кулачонки влажные
и, задыхаясь от смертельной сладости,
отважно обличают
мои слабости.
Давайте, мальчики!
Давайте!
Будьте стойкими!
Я просто старше вас в познании своём.
Переставая быть к другим жестокими,
быть молодыми мы перестаём.
Я понимаю,
что умнее —
со стыдливостью.
Вы неразумнее,
но это не беда,
ведь даже и в своей несправедливости
вы тоже справедливы иногда.
Давайте, мальчики!
Но знайте,-
старше станете,
и, зарекаясь ошибаться впредь,
от собственной жестокости устанете
и потихоньку будете добреть.
Другие мальчики,
надменные и властные,
придут,
сжимая кулачонки влажные,
и, задыхаясь
от смертельной сладости,
обрушаться они
на ваши слабости.
Вы будете —
предсказываю —
мучиться,
порою даже огрызаться зло,
но всё таки
в себе найдёте мужество,
чтобы сказать
как вам ни тяжело:
«Давайте, мальчики!»
1959
Ветер странствий врывается в Вашу комнату! Вперед, к новым странам, к новым встречам, к новым проектам!
Стоит ли былое вспоминать,
Брать его в дорогу, в дальний путь?
Все равно — упавших не поднять,
Все равно — ушедших не вернуть,
И сказала память: «Я могу
Все забыть, но нищим станешь ты,
Я твои богатства стерегу,
Я тебя храню от слепоты».
В трудный час, на перепутьях Лет,
На подмогу совести своей
Мы зовем былое на совет,
Мы зовем из прошлого друзей.
И друзья, чьи отлетели дни,
Слышат зов — и покидают ночь.
Мы им не поможем, — но они
К нам приходят, чтобы нам помочь.
Вадим Шефнер
Спросил у памяти
(1963)
Конец августа. Сегодня мой день рожденья. Каникулы закачиваются , через неделю в школу. Ленка позвонила с утра, поздравила. Договорились не собираться за чаем с конфетами, нужно поговорить, много новостей. Новость оказалась одна: Ленка перешла в другую школу и Маринка с ней вместе . Школа была не какая-нибудь, а самая, что ни на есть центровая, и класс тоже не простой, а особенный… Особенностью этой была классная — Неля. Вот тут все сразу: и что Ленка ушла , и что класс профильный исторический, хотя я на историю вовсе никогда не собиралась, и что школа элитная , и что загадочная Неля…Или все-таки легкое такое дуновение свободной, взрослой жизни? От Ленки просто исходил этот аромат свободы, где она его набралась… Она снова тащила за собой, а мы тащились…Маринка-то уже, а я только приехала и потащилась…Вот мы уже входим в подъезд громоздкой сталинской пятиэтажки … Юля Крысько — староста этого самого класса. Тетя — школьница…Пока они договаривались, когда лучше собраться мыть парты к началу года, я обдумывала свой обрушившийся переход…Конечно, а чего думать, класс еще не набран целиком, Неля всех берет, во всяком случае, тех, кого приведет Юля — точно…Потом мы мыли парты и я испытывала страх вместе с любопытством: школа была вся очень старая, с огромными окнами под потолок, такими странными высокими ступенями на парадной лестнице, и все такое незнакомое, как будто ты случайно зашел в чужую дверь, стоишь там , наблюдаешь за всеми, слушаешь, а выйти незаметно — поздно…
Директор встретил нас с мамой хорошо, выразил надежду, что и в этой школе я буду также замечательно учиться, и отправил меня в математический класс. Я возразила, он призвал маму на помощь, а под конец прочертил, что крайне недоволен таким нелепым выбором, но перейти из класса в класс никогда не поздно…Все…Вышли на улицу, идем вдоль школы, а она смотрит тебе вслед всеми своими окнами, как мачеха, или чужая тетка , она-то точно знает,чего хочет и как должно быть, а я не знаю, и она смотрит с укором, как на безнадегу, по укору из каждого окна, и от страха и грусти плечи съежились и коленки стали еще острее…
Нелю я увидела в тот день, когда мыли парты: Да, конечно, приходи к нам в класс. Уже познакомились, прекрасно. Ну что-то вроде того. Меня она удивила? Нет. Напугала? Нет. Заинтересовала? Не знаю…Я наблюдала, и никак не могла не наблюдать…Снаружи она не была красивая, она была похожа на Майю Плисецкую, только в быту и со светлыми волосами : такая же сухая с вытянутым лицом. Еще она была похожа на военного врача, но не в халате, а в гимнастерке. Я хотела сразу увидеть, почему она, почему к ней … Улыбалась она очень светло и искренне, и не часто…Так вот приходят перемены…Сразу и невпопад…
Первое сентября я не помню, вроде линейка, потом по классам. Класс у нас собрался разноцветный, как лоскутный коврик. Все, кто не видел себя инженерами, математиками и физиками собрались в нем. Расселись, познакомились…Красивых девочек несколько. Самая привлекательная Тоня Асташенок. У нее потрясающая пшеничная коса до пояса, нет ниже, почти до конца юбки. Юбка критически короткая, у нас в такой в школу бы не пустили, а если и да, директриса бы съела живъем…Неля про стихи. Я даже не сразу поняла, что обсуждают, оказалось стихи для вечера ко Дню учителя. Я просто сидела и работала над мыслью, а кого из поэтов, собственно люблю я, Наташа Дальняя из другой школы? Наверное сильно никого…Вознесенского не читала, Евтушенко тоже…Ну Есенин с большой натяжкой. Все они были для меня очень гражданские, премудрые и далекие…Вспомнила, как декламировала Э. Асадова на прослушивании на киностудии, но его я тоже не любила . Просто выучила понравившийся стишок из тетрадочки моей тети Люды. У той точно были любимые поэты, и их стихи она исправно переписывала в тетрадочку. Тогда было удивительное время вселенского дефицита от спичек и до самого конца, но все читали или стремились читать, а литературы хорошей и много не было. В конце Неля пригласила всех участников, и тех, кому интересно, собраться у нее в ближайшее время, переписать из сборников стихи к вечеру.
Конец первой недели занятий.
Нелина квартира на Берестянской.
-Ну, какое стихотворение тебе хотелось бы прочесть, что ты помнишь, можно из школьной программы?- Неля внимательно меня разглядывает…
Мы уже почти час толчемся у нее дома. Проводить нас вызвался наш троечник Игорь С. Игорь влюблен в Тоню, они дружат, но думаю Тонины интересы гораздо дальше…Игорь собирается в кулинарный техникум…Ранний Хазанов, полная безнадега. Это потом, во взрослом возрасте, в другой жизни я узнала, как из таких техникумов выходят повара, как ценят там мужчин, как легко и быстро они делают неплохую и уютную карьеру, если, конечно, не совсем глупые, но пока, все это уверенности и авторитета в меня не вселяло…Да и зачем мне было об этом думать…
– Я не увлекаюсь поэзией, Евтушенко не читала, Вознесенского тоже, да и откуда?
А Голсуорси?
Тоже нет…
А кого ты читаешь? Много?
Думаю, да.
Я тогда уже неплохо писала школьные сочинения, очень легко на вольные темы, почти рассказы и широко и спокойно пользовалась знанием прочитанной литературы. Моя тетя Люда, спасибо, научила меня читать. Я не о чтении по буквам, о чтении литературы…Когда открываешь книгу и начинаешь с предисловия, потом проживаешь с героями их истории, учишься грамотной, правильной речи. В наше время точно не издавались книги с грамматическими, синтаксическими и стилистическими ошибками, и не печатались книги с не нормативной лексикой, потому, если человек читал, то он уж точно приобщался к культуре. Запоминаешь почти наизусть самые полюбившиеся страницы, выписываешь в дорогой тебе дневник важные для себя фразы, автора, в библиотеке интересуешься его биографией и творчеством, заказываешь другие книги, такой вот процесс…Мне удалось-таки проговорить все это и перечислить кое-что из прочитанного…
Времени у тебя совсем мало, вот сборник возьми на вечер, может что-нибудь выберешь для себя. «Идут белые снеги»…Стихотворение я запомнила почти сразу, а вот книжку купила спусти очень много лет. И в ней так много было откровений, захватывало дух…Но выбрала я «Качался старый дом…». Это было очень взросло.
На вечере я не читала, я не смогла бы себя преодолеть, вот так сразу выйти на сцену и прочитать для полного зала… Ну до вечера было еще далеко…
Первая неделя занятий…
Кабинет географии…На доске две карты мира: физическая и политическая. Текущая тема только, чтобы не выходить за рамки программы…Урок начинается с краткой политинформации (народ оказывается прослушал накануне новости, прочел все передовицы «Правды», «Известий» и еще разной прессы и делился почерпнутой информацией. Некоторые, например Игорь Тимошишин, излагали очень обстоятельно, как заправские политинформаторы. Я ничего такого не читала, мои подруги по миграции, думаю, тоже. У меня на парте учебник, атлас и контурная карта. Учительница подошла с встала сбоку, взяла карту в руки, полистала, положила обратно на парту, вернулась за стол.
-Отлично, Игорь, спасибо за сообщение,- ставит оценку в журнал.- А вы в своей школе часто пользовались таким методическим материалом? Я не сразу поняла, что вопрос ко мне и класс с любопытством ждет ответа.
-В прошлом году еще пользовались.
-Для чего?
-Не знаю…Смех…
-А что у тебя по географии? Наверное, отлично? Тогда к следующему уроку ждем тебя с обзором новостей…А что до контурных карт, никогда не видела смысла перерисовывать атлас на бумагу…Для просто отметок у нас на доске две карты, милости просим к доске в любое время…В этом году мы изучаем политическую географию, так что границы всех государств, колоний, если есть, столицы, политическое устройство, население, можно отметить географическое положение, климат, но это на тройку.
-Какие газеты выписываете дома?
-Известия,Вечерний Минск, Знамя Юности, из журналов: « Науку и жизнь», «Ровесник».
-Правду, Республику придется покупать в киосках, за новостями следить ежедневно, слушать и смотреть все возможные информационные программы, уметь анализировать события в стране и мире, давать правильную оценку, плюс все, что по программе. Не реже одного раза в месяц готовить сообщение-доклад, темы можно выбирать самостоятельно, но предварительно согласовывать- это на отлично. До конца урока я вспомнила многое: как учили географию прямо перед уроком на переменке, и еще быстренько глянуть в атлас, как рисовали ненавистные контурные карты, как тетя Люда мне помогала, а потом научила меня не мазать их карандашом, а натирать карандаш лезвием прямо на карту, а потом осторожно растирать кусочком ваты. Потом все нужно было подписать, аккуратно, без помарок, как в прописях в первом классе, а за прописи я получала кучи двоек и была постоянно наказана. Все это отнимало время, но позволяло получить хорошую отметку за рисование и усердие. И вот теперь, сравните градус, от волнения у меня вспотели ладони…
За свои политические опусы я выше четверки не получала, а доклад сделать так за четверть и не успела, очередь, поэтому свои принесенные пятерки теряла прямо на ходу…Но география ерунда, как- нибудь бы наладилось, время учиться думать до выпуска еще было.
Все та же первая неделя занятий.
Забавным предметом в школе была начальная военная подготовка(НВП). Ходить, чеканя шаг, нужно было не только до и после построения на урок, но и всегда, при виде нвпешника на коридорных горизонтах. Увидел, сразу подтянулся, подобрал живот, вскинул голову и левой, и без смешков…Вначале урока на построении был муторный и страшный разнос за внешний вид, прически, длину юбки, обувь,галстуки, рубашки, ногти на руках и т. д., и т. п. Мальчишек наказывали больше, ну понятно они будущие воины, и никаких разговоров, кто не в армии-дезертир, пацифист, просто шлак. Девочкам тоже перепадало, дело шло к тому, что на уроке была обязательная школьная форма, и без обсуждений, или с обсуждениями, но в присутствии родителей с одной стороны и администрации школы — с другой. Вот когда я вспомнила с умилением свою учительницу природоведения, потом зоологии и по совместительству санитарной подготовки. А еще подполковника в отставке Николая Васильевича,с которым мы прошедшей весной подготавливали школьный тир, а еще раньше изучали морзянку для Зарницы. Он был нвпешником в нашей старой школе. С нашим нынешним мы готовились в любой момент принять удар и не дрогнуть. Если бы у нас был плац…Как бы мы там маршировали…Сейчас трудно представить, что нас с пятого класса учили оказывать первую медицинскую помощь, и не просто в полевых условиях, а конкретно в условиях бакочага поражения, химочага, очага ядерного заражения и т. д. Мы были милитаристической, но мирной державой(как гений и злодейство), всегда готовой дать отпор, и хотя время холодной войны уже прошло,а железный занавес начал потихоньку приподниматься, мы должны были, следуя заветам Партии, быть готовы всегда и везде…Я не помню звания этого героя запаса, но детей он точно не любил. НВП стал для нас первым уроком в школе, который мы(из нас троих я круглая отличница) начали прогуливать. Когда в моем доме появился интернет, а в интернете Одноклассники, я с интересом читала о школе, в которой директором была учительница биологии, бывшая завуч начальных классов, отношения более чем демократичные, а старшеклассники курили прямо на лестничных пролетах и никому в голову не приходило их за это гонять, т. к. право личности на самоопределение не обсуждалось. И вот на смену этой демократии пришел железный Гуд и гуд все стало…
Середина четверти…
Муза Владимировна …Учительница математики. Как же случилось так, что она стала учить детей, зачем? Сильный математик, но как она умела наслаждаться этой своей силой и властью над теми, кто по возрасту и положению не могли дать ей отпор. Только сейчас я понимаю, что это детдомовские привычки, эта жуткая манера зажать до мелкого унизительного страха и торжествовать, увидев его в глазах. Если страха не было, у нее начинался настоящий приступ…Как же я ее ненавидела…Ее манеру быть добродушно-обаятельной и слегка насмешливой в кругу коллег, уверенной и внимательной — к родителям и злобно ненавидящей — к детям. Если она решила считать кого-то дебилом, то так и делала, в мерзости она себе не отказывала…Настоящая законченная психопатка, и никаких оправданий ее фобиям, кроме конкретного диагноза не было и быть не могло. Ее присутствие в школе могло случиться только потому, что директором был вот такой вот Гуд. Они вполне бы могли составить достойный тандемчик в какой-нибудь колонии с учетом того, что именно оттуда и пришел новый директор. Патологическая извращенка…На уроках математики меня к середине начинало подташнивать и всегда болела голова. К концу сентября я приходила только на контрольные и самостоятельные. Бешенству Музы просто не было предела, но поставить мне двойку она не могла. Вначале пыталась все красить в красный цвет и лепить трояки, потом и это стало ей недоступно. Я с тупым упорством безукоризненно оформляла работы и решала едва ли не все подряд. Она стала ставить мне четверки и бесилась еще больше. Если бы я появлялась на уроках, она бы оторвалась по полной, и сколько транспортиров и тряпок, циркулей и линеек летело бы в мою голову- я не знаю, но точно знаю что все закончилось бы гораздо раньше и гораздо хуже. Это ни с чем не сравнимое ощущение липкого страха и полной безнадежности. Когда тебе нужно решать, а ты не можешь сосредоточиться, поднимаешь глаза и она смотрит на тебя с презрением , превосходством , нелепым для взрослого человека торжеством. Не отрываясь…, так смотрят только психи. Внутренне я всегда была готова встать, выйти в учительскую и вызвать милицию, и я всегда проговаривала перед уроком, что я им скажу, когда приедут, вот только приедут ли? Времена были особенные и милиция в школе, это конечно ЧП…
Неля знала о наших пропусках, знала про Музу все, как никто другой, но ничего не происходило. Мы должны были отдуваться сами, кто как мог, и все могли по-разному. Наверное это было частью плана по развитию творческого свободного мышления. Может это был призыв, не обращать внимания на грязь, быть выше в поисках своего пути. Но мы были тогда дети…И нужно было думать еще об аттестате…Я знаю, что сейчас я никогда не позволила бы детям самим противостоять такой стерве, да это было бессмысленно по определению. Я не понимала Нелю в этом вопросе и не понимаю до конца сейчас, и я точно помню, как обижалась, когда она что-то небрежно советовала предпринять…А может готовилась к глобальной войне…Мы тогда не знали, что на совещании или учительском совете Неля могла подняться и поставить на кон свой партбилет, и могла идти до конца, и могла искать правду в любой инстанции и на любом уровне. Мы-то были еще очень далекие и незнакомые.
А вот публичности, яркости и неординарности Муза опасалась и сторонилась, вероятно поэтому не трогала Тоню. Она для нее была преимущественна, как безусловно красивая вещь. Хотелось ее испортить, но это было бы слишком заметно и приходилось мириться, но при этом по закону сохранения энергии другим должно достаться больше…Короче обучение математике становилось заочным.
Середина четверти.
На уроках иностранного мы и вовсе скучали. Школа была с английским языком обучения, а мы пришли с французским. Не знаю, как нас приняли. Но теперь понимаю, что поскучав пару уроков, нам следовало взяться за английский. Но мы сами до этого не додумывались, а подсказывать нам тоже никто не подсказывал. Неля договорилась с какой-то учительницей в профильной школе с французским языком, та вначале согласилась, но потом поняла, аттестовать нас все равно не сможет, отказалась. Короче по иностранному нам грозила неаттестация.
Середина четверти.
Неля готовит вечер. Приглашены выпускники, несколько стихотворений готовят наши. Тоня с Игорем репетируют сцены из «Сирано де Бержерака» Ростана. Тоня смотрится хорошо, а за Игоря Неля переживает, много текста и она боится, что он недоучит, но все-таки они пара и все идет неплохо. Я пожалела, что отказалась читать, чувствовала, что могла…Девчонки как-то выпали. Ни Маринка, ни, удивительно Ленка, не проявляли инициативы. Мы уже перезнакомились со всеми известными личностями в школе из разряда учеников. Эпатажный Глебов, который мог зайти к началу продажи в Столичный (часов так в 11.30- время начала продажи спиртного) и позавтракать прямо там бутылочкой водки с батоном. Не всей конечно, но четвертушку покупать не солидно, поэтому отпивал из пол-литровой. Интеллигентный и умничка, но волен, из элитной семьи короче та еще смесь. Изумительный Юрик, который исправно помогал нам прогуливать уроки у себя дома, благо жил рядом со школой. Мы забегали по дороге в тот же Столичный, скидывались на что-нибудь к чаю и отправлялись к Юрику а ля капелла, где пили чай и пели песни, Юрик играл на гитаре, математика пролетала быстро и весело. Был еще такой мачо, герой всех романов, красавец и хулиган по имени Андрей. Вот, я вспомнила, куда выпала Ленка. Он ей нравился, и если негде было пропускать уроки, мы сидели на скамейке возле его подъезда. Ленка вряд ли могла бы быть его пассией, но они общались, мы с Маринкой просто наблюдали. Не бросишь же подругу…
Середина четверти.
Химия. Первую оценку в журнал я получила за отсутствие не помню чего и это была тройка. Вот с этим я мириться не собиралась. В старой школе химию вела директриса и я знала хорошо и директрису и химию. Контрольную я написала на пять и сразу была вызвана к доске. Ответила я тоже на пять. Вера Даниловна…Первый человек в школе, от которого я услышала такие нужные слова поддержки и одобрения. Она похвалила меня у доски, проверила тетрадь с домашкой и сказала: “ А ты будешь у меня иметь пятерку»,- и я задышала…Я даже оставалась с ней после уроков пару раз, от нее исходил такой покой и умиротворение, она просто лучилась добротой и уходить не хотелось…
Середина четверти.
Русский язык. Литература. Ровно, незаметно, сочинение на четверочку, а вот произведение не помню. Начинали , наверное с повторения, не могу вспомнить что повторяли, как то все гладко, без эмоций. Я не скучала, но драйва тоже не было. Учительницу совсем не помню, просто выпала из памяти. Слишком бурно было все остальное…
Первая суббота октября.
День учителя. В зале полно народу. Много пришло бывших выпускников. Ощущение какой-то нереальности происходящего…Даже не верится, что все это- в школе. Очень празднично, но не помпезно, как -то расслаблено, уютно, весело. Все говорят свободно, легко, выходят на сцену, читают… « Все начинается с любви»- это Рождественский, стишок из тетрадочки тети Люды, его я знала. «Реквием», « Черный ворон», «Васильки Шагала», « Антимиры»- это Вознесенский. Гости, поднимаются прямо из зала, выходят на сцену и читают свои любимые стихи…Кое что я запомнила за тот вечер, когда у меня ночевал сборник Евтушенко: «Весенней ночью думай обо мне…»- это «Заклинание», «Со мною вот что происходит…» (а фильм уже вышел на экраны и снискал народную любовь, и так радует собственная сопричастность), «Давайте мальчики!». Потом Тоня с Игорем и с Ростаном. Тоня в полупрофиль, с распущенными, перекинутыми на одну сторону волосами, очень хороша, ей можно незаметно подглядеть в текст. Игорь к залу почти спиной, у всех на виду, ему не подглядишь, нужно смотреть вверх на Тоню в окне, Неля ему суфлирует, смотрится здорово…Потом снова стихи… Домой ехали молча, я все боялась расплескать впечатления, хотелось сохранить их как можно дольше…Потом мама приносила мне из библиотек своих сотрудников и Ростана, и Вознесенского( сборник я тоже запомнила, он назывался « Витражных дел мастер»), и Пастернака, и Лопе де Вега, Булкакова…Сколько времени я проводила в читальных залах Купаловской библиотеки… В ней обслуживались только сотрудники и только после 18 лет, я просачивалась туда с маминым читательским. Я вдруг как- то очень повзрослела. Но мои ощущения были противоречивы. Я понимала, что стала расти, но не очень понимала -куда. В это время я еще чаще ходила в театры, на все возможные концерты, жизнь, короче, переполнялась интеллектом, но чувство вины и неизбежного приближения неприятностей не покидало…Меня угнетала низкая, в целом, успеваемость в новой школе. С учетом всех пропусков по итогам четверти я была даже не хорошисткой…Нас уже дважды вызывали к директору за пропуски. За успеваемость почему-то не ругали, так, слегка указывали. А как было объяснить этому Гуду, что я не могу ходить на математику? По оценкам у меня получалась четверка, но Муза заявила, что не поставит, т. к. много прогулов. Текущие оценки тоже не вдохновляли…Я совсем не могла понять тогда, что нужно было просто начать сначала, перевернуть страницу и писать но-новой, и выучить, наконец, этот английский язык, а с учительницей в школе Неля уж точно договорилась бы, ведь на язык было целых два года. Но задавливал стереотип, именно по-этому, в этой школе мы были такими какими были, мы думали и жили по-другому, у нас были такие обрамленные приоритеты (зашоренные, как сказали бы сейчас), провинициалки в городе- девочки из районной школы. Я тогда не знала, что все, кто приходил сюда из других школ переживали тот же спад, пока не привыкали к новым требованиям. Переходили, правда, в основном в профильный, математический, к Александру Марковичу Фельдману. В исторический переходили реже, своих хватало. Помню, как из нашей школы ушли почти половина класса с историком Рудольфом Васильевичем (тоже был великий новатор), ушли в 19-ю, но вот потом не все закончили исторический класс. А ко времени нашего перехода Рудольфа Васильевича в 19-й школе не было.
Конец четверти, последняя неделя.
Вызывают в школу родителей . Мама точно не пришла, я , слава богу, отдувалась сама. Ленкина мама пришла, Маринкина тоже. Обе потом плакали. Вызывали по очереди. Вариантов было мало, успеваемость не давала поводов удерживать нас как большое приобретение для школы, но остаться можно было при условии решения вопроса с иностранным языком. В этой четверти нам готовы были нарисовать четверки, только я не помню по- английскому, или по-французскому(?). Кто не учился в советской школе, не может понять этого драйва…Я сказала, что заберу документы и вернусь в свою школу. Девчонки сказали тоже самое. Потом нам выдали табели успеваемости, такой переходный документик со всеми текущими и итоговыми оценками за четверть. Долго мы не размышляли, почти все тройки были исправлены на пятерки. Почти все, потому что речь шла о математике, а там на месте всех пропусков как раз стояли трояки, я думаю что не двойки только потому, что тогда бы в четверти нужно было вывести неуд, а это уже нонсенс, тем более для профильной школы.
В нашей школе тоже было много перемен. До восьмого у нас было пять классов в параллели. В девятом их осталось три. Классным руководителям предложили разобрать нас по классам самостоятельно. Наша Галина Степановна забрала нас с Маринкой, а Ленка ушла к француженке, Валентине Владимировне. Во второй четверти, почти перед Новым годом наша директриса, Тамара Степановна, была на совещании в 19-й школе, и не преминула заглянуть в классный журнал. Оттуда она исправно выписала наши оценки. Больше всего потом всех интересовало не почему, а кто придумал, а поскольку придумали все, разбираться поручили классным руководителям. И вот тут я оценила терпимость и доброту нашей Галины Степановны. Она не устраивала никаких сцен, никаких собраний, и даже не настаивала, чтобы мы рассказали родителям. Она просто исправила все в журнале, при этом наставила после каждой тройки промежуточных оценок, чтобы подбить итог. Все, больше мы к этому вопросу не возвращались, но учились, по крайней мере я, изо всех сил. Ленке досталось больше: в классе было глупое собрание, где все должны были выразить свое осуждение, и выразили. Ленка забрала документы и ушла в вечернюю школу, которую закончила с успехом и поступила, как и хотела, на истфак университета. Валентина Владимировна тогда еще долго воевала, хотя к ее предмету это отношения никакого не имело, но Ленка своим поступком все точки поставила. После ее ухода, на очередном педсовете, директриса запретила всякий прессинг и разговоры, и потом рассказала мне, как была озадачена нашими успехами по возвращении, и конечно, поинтересовалась ими при случае. Она как-то даже не очень обиделась, скорее удивилась такой разнузданной смелости. Когда нас призывали к ответу, я сказала, что это реальные результаты, хуже мы не стали, и глупее тоже, что, собственно, подтвердили. На самом деле, будь нашей директрисой Валентина Владимировна, нас из школы просто бы исключили и еще бы характеристику выдали вдогонку. Отвечать все же пришлось, итог-то не радостный: Ленка ушла . Через пару лет мы совсем перестали общаться. Медаль я не получила, и как ни забавно, вторая четверка была по химии…Только Маринка рассталась со школой легко, сразу вышла замуж и рожала себе детей одного за другим, умница. Но тогда мы вернулись другими…
Из своих одноклассников по 19-й школе я встречала только Юльку, однажды, на концерте О.Митяева, Эдика Высоцкого, он учился со мной в одном институте, и совсем вскользь- Лешу Вараксина.
Юлька, тетя школьница- это Юлия Виссарионовна Чернявская культуролог, педагог, писатель и журналист, ведет замечательные передачи: «Круги на воде» , «Без ответов».
С Нелей мы больше никогда не виделись …
С тех пор прошло больше тридцати лет…..Леня Тюряхин открыл форум и прислал предложение поделиться своими воспоминаниями о Нелле Семеновне Алукер. И я вспоминала Нелю, и ее неизменную сигаретку в руке и вспомнила, как вспоминала Нелю каждый раз, когда перечитывала «Сагу о Форсайтах», и как вспоминала Нелю в музее Чюрлениса, в Каунасе, и как вспоминала ее факультатив на скучнейших занятиях по этике и эстетике в институте, и как вспоминала ее на спектакле в школе у старшего сына, и как, оказывается, часто и много ее вспоминала и никогда не задумывалась об этом до самого Лёниного письма…
Вот именно…
…На подмогу совести своей
Мы зовем былое на совет,
Мы зовем из прошлого друзей.
И друзья, чьи отлетели дни,
Слышат зов — и покидают ночь.
Мы им не поможем, — но они
К нам приходят, чтобы нам помочь…
… Именно так…
Наташа, молодец, здорово написала о Нелле, личность Нелли через личности ее учеников ощущаешь сильно, молодцы вы, ребята…
Хорошо написано, спасибо! Жаль что я про нее только слышала, лично её не знала. А вот Александра Марковича (который упоминается в одном из комментариев) знаю лично, он был нашим с Яшей Бунимовичем учителем математики. Его все очень любили и в наше время нежно называли Маркушей. На его уроках никогда не было скучно. До сих пор иногда вспоминаю один случай когда у него пропал голос наверное как результат простуды. Когда мы все расселись на свои места, он вместо обычного приветствия написал на доске: «У меня нет голоса, он на стажировке в Италии.»:)
8))))!!!!
Еще!!!
Вот тут достаточно свежая статья из Вечернего Минска об Александре Марковиче Фельдмане. Он все также работает в 19 школе и также любим и уважаем как 30 лет назад:
http://www.vminsk.by/news/20/71876/
Хочу всем ( и себе — тоже) пожелать, чтоб и о нас отзывались так же тепло…
Елена Тырышкина, 1975 г. выпуска (Минск):
Лик Ваш — серебряный, как алебарда, жесты легки… Самые интересные и эмоциональные 10 лет жизни прошли рядом с Нелли Семеновной! И, безусловно, она — самая яркая личность, которая встречалась в моей жизни. Дай Бог нашим внукам и правнукам таких учителей!
Ох, извините за опечатку (таким вместо таких). От волнения. И очень рада, что Александр Маркович все еще работает.
Спасибо, Елена, за комментарии ( опечатку исправила)
Добрый день, Gala Lokhova. Меня зовут Дегтярёв Артём, я сын Виктора Игоревича Алукера и,соответственно, внук Нелли Семеновны Алукер. Я ищу информацию о своем отце, бабушке и деде. Если Вы можете мне помочь, то я буду очень благодарен.
Я думаю на всю жизнь запомнил Витю Алукера. Хоть и не был знаком и видел его один или два раза в пионерлагере, наверное конец семидесятых или начало восьмидесятых. Он очень душевно играл на гитаре песню Окуджавы «Капли датского короля». Taм я ее услышал в первый раз, он ее исполнял очень артистично и произвел впечатление по-моему на всех, не только на меня.
Было это каком-то смотре-конкурсе для большой аудитории, может на слете пионерлагей или что-то в этом роде. Там я узнал его имя и что он учится в 19-й школе. Я учился недалеко в 91-й школе (от 19-й совсем рядом, минут 20 ходьбы), и жил тоже неподалеку. Но больше судьба меня с ним не сталкивала. Хотя один мой друг его знал хорошо, он с ним вроде учился.
Да будет земля ему пухом. Зихроно ле браха. Rest In Peace.
Ребята дорогие, какие вы все прекрасные, читаю то, что вы пишете и слезы выступают на глазах. Нам с вами повезло, такими нас во многом сделали все те Учителя, о которых вы пишете. Я тоже помню интереснейшие уроки истории и остроумнейшие (не поймут те, кто там не был) — математики. Земной поклон вам, наши педагоги, где бы вы сейчас ни были!
И ещё — выпуск 1976, отзовитесь, давайте встретимся! Читаю, как же нас разбросало по миру… Я Таня Широкова и я пока в Минске пишите tmsh5997@gmail.com
Я помню и люблю Нелли Семеновну .Она ,как звезда,которая вспыхнула в нашей жизни.нам повезло .нам безумно повезло,что она была с .нами.Мы знали и любили то,что в те времена не знали наши ровесники. Она изменила жизнь каждого из нас.она нас любила и мы её. СПАСИБО ЗА ВСЕ ЛЮБИМАЯ Нелли Семеновна. Спасибо ребята за чудесную возможность поговорить с вами о ней.это наша общая жизнь.
О нашй 19 ой школе вспоминаю всегда тепло, дорогие наши учителя и Маркович (все еще на посту в шклоле, дай Б0г ему здоровья и творческих сил на много лет!), и КСИОП, и Фаина Григорьевна Люстерник, И София Илларионовна, и классная наша Евгения Викторовна…и конечно, Нелли Семеновна Алукер….
И предмет казался почти лишним в 19-ой знаменитой школе. Математика и физика понятно, но в советской действительности «Этика семейных отношений» ?!!! НО, она влетала в класс и начиналось волшебство какое-то…, серьезный, глубокий разговор о людях, самом себе, о любви, достоинстве, уважении к другому… Цитирую ее моим детям и сегодня. Как жаль, что не знала, что она была одинока всего то в нескольких мин езды в Иерусалиме… Светлая память великому Учителю…
Еще раз вернулась к прочтению.как в первый раз.Спсибо вам знакомые и незнакомые ученики Нелли Семеновны.Очень часто думаю о ней.Нас давно раскидало по жизни.Смотрю всегда на ее старые и последние окна в Минске.Замирю и слышу ее голос в музее Чурлениса,Эрмитаже и в театрах.Спасибо ей за ощущение свободы в то время.Мы читали то,что не читали другие.Мы жили в своем мире .Я была у нее в последний вечер в Минске.Она приходила ко мне домой,когда казалось выхода нет.КАК она это понимала.она до этого не приходила ко мне домой.Мы практически не выходили из ее квартиры.А догадался ли кто либо принести ей хотябы чай или печенье?Меня это мысль посещает постоянно.Я нет.Осознала я это только когда она позвонила из Израиля и сказала,что осуществила свою мечту и сьела мороженого сколько хотела.Спасибо ей за все.Не поговорили…
Мой комент.выше